Басурманин. Крылья каарганов. Милена Миллинткевич

раз уберегли они русича.

      – Так, стало быть, у Дамира два пленника?

      – Один. Рязанская княжна. Только вот…

      – Что? Говори! – расхаживал в нетерпении Джамбулат.

      – Скачет верхом она не хуже кыпчаков. На мечах бьётся крепко. Сила и ловкость в руках её не девичья. Агын моя с малых лет в седле. Сабля и лук со стрелами заместо гребня и лент ей были. А всё же в ловкости и силе с воинами не сравнится. А эта княжна с ними на равных.

      Джамбулат остановился перед сестрой и, сощурившись, заглянул ей в лицо:

      – И никто подмены не увидел?

      – Нет, – замотала головой Суюма. – У мужчин глаз зоркий там, где сражения и охота. А девица, да если она ещё и под мужским платьем скрыта, тут им никакой заботы нет. А уж если за то мать Дамира возьмётся, и захотят увидеть, да не смогут.

      – О чём это ты?

      – Мара во все котлы с отварами особые травы подмешивала, дабы отвести глаза тем, кто был зорче остальных и мог разглядеть подмену. Да только мы с Агын из этих котлов не пили. И хотя я сама подмены не увидела, моей девочке поверила.

      – Что же, Дамир! Вот и ещё одна причина растоптать тебя. Я хотел Агын в гареме Маджида поселить. Она женой его первой должна была стать.

      – А разве Икинджи ещё не выбрал сыну жену? – Суюма удивлённо уставилась на Джамбулата.

      Но он не ответил и даже не взглянул в её сторону. Его удивили речи сестры о странном пленнике. Но более того занимали его думы о Магруре. После стольких лет она находилась так близко, здесь, за дверью. Такая беспомощная. Такая желанная.

      – Брат мой!

      Джамбулат резко остановился и полыхающим злобой и ненавистью взглядом уставился на сестру. Но, видя, как она отшатнулась от него, смягчился.

      – Не бойся. Мой гнев тебе не страшен.

      Суюма облегчённо вздохнула и спросила:

      – Скажи, Джамбулат, зачем тебе Мара?

      – Она принадлежит мне! Я обещал её отцу, сделать непокорную гордячку своей. А я всегда держу слово!

      – Ты всё ещё любишь её? После стольких лет?

      – Я любил её, даже тогда, когда все были уверены, что она мертва.

      – А я всё диву давалась, и чего это твой «каарган» так расспрашивал о ней…

      – Я стольких людей потерял, пытаясь заполучить её.

      – Не только своих…

      – Мне нет дела до прочих. Если потребуется, я смету всех на пути, но получу то, что желаю. Но ты, Суюма! Ты, моя сестра, добыла её для меня!

      – Если бы не Мара, брат мой, ты и не вспомнил обо мне, – с грустью, низко опустив голову, произнесла Суюма.

      Джамбулат схватил сестру за плечи и с силой тряхнул, заставляя поднять голову:

      – Вместо того чтобы стать для Хорезма залогом верности Каюм-хана, ты опозорила отца. Ты опозорила меня. Твой наречённый выбрал другую. Мне нет дела до терзающих тебя горести и печали. Но я прощу тебя. Исполни мою волю, и жизнь твоя вновь будет прежней.

      Суюма вздохнула.

      – Я всё сделаю, Джамбулат!

      Он посмотрел на сестру и ухмыльнулся:

      – Уговори Магруру покориться