Небо над Дарджилингом. Николь Фосселер

тоже люблю Яна, – шепнул он ей на ухо. – Я рад, что ты за него вышла.

      А потом вскочил и, схватив Мохана за руку, потащил его со стула.

      – Я хочу историю, где Кришна и эти… не помню, как их зовут, но…

      Голоса Джейсона и Мохана уже смолкли под палубой, а Хелена все еще сидела, уставясь в темноту. По крайней мере Джейсон счастлив… Она облегченно вздохнула.

      – Вот. – Хелена вздрогнула, услышав за спиной голос Невилла, и в следующий момент ей на плечи легло что-то теплое.

      Это была шаль, сквозь которую она чувствовала его пальцы, до того горячие, что, казалось, на коже останутся следы ожога. А когда Ян наконец убрал руки, по спине Хелены пробежал холодок.

      – Спасибо. – Она неуверенными движениями расправила тонкую шерстяную ткань. – Какая мягкая…

      Ян опустился на соседний стул. Услужливый стюард тут же налил ему бокал вина и протянул такой же Хелене. Дождавшись ее кивка, стюард скрылся в темноте. А Ян, устроившись, закурил очередную сигарету.

      – Это так называемая пашмина – лучший сорт кашемира. Раньше их называли «шали кольца», потому что пашминовую шаль можно пропустить через кольцо. Я хотел преподнести ее позже, но подумал, что сегодня вечером она будет тебе кстати.

      – Спасибо, – повторила Хелена.

      Ей было стыдно принимать от Невилла такой дорогой подарок, и в то же время она радовалась ему как знаку внимания.

      Повисла тишина, которую тут же заполнили шум волн за бортом и стук машин. В конце концов Хелена почувствовала себя неуютно и скосила глаза на Яна. Тот сидел, откинувшись на спинку стула и заложив ногу на ногу. Легкий бриз теребил кончики воротника его рубахи, казавшейся в полумраке ослепительно-белой, трепал темные волосы. Хелена призналась себе, что Ян хорош собой, и она, пожалуй, пообщалась бы с ним и в более интимной обстановке.

      – Мы так редко видимся, – сказала она, чтобы нарушить ставшее невыносимым молчание, и залилась краской.

      – Я должен работать.

      Некоторые из масляных фонарей уже погасли, отчего на палубе стало еще темнее. Хелену это беспокоило, и в то же время ей нравилось быть с Яном наедине.

      – Возможно, я скажу глупость, но я не знала, что у владельца чайной плантации так много бумажной работы.

      – Это не глупость, а вполне законное замечание. – Он глубоко затянулся. – Нет, у меня есть и другие дела: планы, проекты… В Порт-Саиде я получил несколько писем и телеграмм, на которые должен ответить.

      Ян замолчал, и Хелене показалось, что он сказал не все, что хотел.

      – Мохан рассказал мне о… – Что-то помешало ей выговорить название чайной плантации, словно это было святотатство. – О твоем доме в горах. Мне так не терпится попасть туда.

      – О доме… – повторил Ян, следя глазами за извивающейся струйкой дыма. – У меня нет дома. Есть места, где я задерживаюсь более-менее длительное время. Шикхара – одно из них.

      Хелена быстро встала, чувствуя, как по спине снова пробежал холодок.

      – Мне холодно,