Агафоны-рябинники. Августа Избекова

талантом и выдумкой. «Ребята! А ведь Андрюха-то наш кудесник! – сказал, как-то Евстигней Куликов. – Гляньте-ко! Сам Бог позавидует его поделкам!» – «Скажешь тоже, – бубнил Андрюха. – До Бога мне далеко. Я такой же грешник, как и ты!»

      Петруху Мотовилина прозвали Добрыней. При накатке бревен этот рыжий силач был незаменим. «Раз – два… взяли! Ещё взяли-и-и!» – командовал Петруха и бревно плотно ложилось в сруб. Скромный Петруха никогда не похвалялся своей силой. В праздники он иногда соглашался потягаться на веревке и нередко перетягивал четверых товарищей.

      Тихий и незаметный Влас Косоротый ни минуты не мог сидеть без дела и даже во сне, говорили, лапти сплел. Ну, а без Фомы Петухова артельщики и дня не могли прожить. Острые и веселые байки Фомы, как банный пар снимали усталость с плеч. Остальные артельщики тоже имели немалые достоинства.

      Среди таких-то признанных умельцев затесался семнадцатилетний паренек – Ванька Чих. Он ещё многого не знал. Но, как говорят, «не тот глуп, кто не знает, а тот, кто знать не хочет». Ванька хотел знать много! И много смотрел на мир, как на неразгаданную тайну. Постигнув грамоту от сельского дьячка, наблюдательный паренек быстро перенимал умение старших, удивляя их подчас догадками, облегчавшими тяжелый труд. Степан Оглобин часто советовался с Ванькой при расчетах соразмерности строения.

      Дружно и спорно сооружалась конюшня барская с колоннами, вытяжными трубами и желобами. Артельщики устраивали всем требованиям управляющего и барина. Сверх того, на фронтоне, под аркой главного входа в манеж, они вырезали горельеф – двух деревянных всадников, летящих навстречу друг другу, как исторические герои Куликова поля – Пересвет и Челобей, чтобы сразиться в смертной схватке.

      Оставалось доделать сущие пустяки. Вот тут-то и попутал наших умельцев нечистый дух. Нет, не по плотницкому делу, в котором, как говориться, они собаку съели. Обмишурились наши старатели совсем по другой статье. А всему виной оказался Ванька Чиж. Не будь его в артели, не случилась бы та история, прогремевшая потом на всю округу.

      Дело случилось субботним вечером, когда наши усталые работнички убанились, поужинали и отдыхали в сенном сарае. В это сумеречное время Ванька Чиж и осмелился заглянуть в барскую теплицу. Днем он заметил в ней сквозь стекло диковинные гроздья крупных зеленых ягод, на вьющихся, вроде хмеля высоких стеблях с листьями.

      «Рябина!» – подумал Ванька. Попробовал: «Сладкая, стерва!»

      Насытившись вволю (благо садовник отлучился в село), Ванька прихватил и товарищам полную шапку ягод. Все плотники (за исключением Рябого Луки, ушедшего к знакомым в село) лакомились «зеленой рябиной», похваливая Ваньку: «Ай, да Чиж! Вот это застрогал! Сласть!»

      Через день барский садовник обнаружил пропажу ягод, которые берегли к именинам княгини.

      «Вот напасть-то на мою голову! – сокрушался садовник, – не уберег ягоды!»

      Репнины были культурными помещиками. Они не тиранили своих крепостных, облагая их небольшим оброком. Но садовник знал, что барин, хотя и