Клад. Алан Черчесов

оставить им все?

      – Зато – без себя.

      – И страну, и язык, и историю?

      – Только страну и, на время, историю.

      – Ну а как быть с цветком? Что молчишь?

      – Да пошел ты!

      – Переохотилось? То-то же!..

* * *

      Когда выхода нет, остается единственный выход: свой крохотный мир. Его символом и путеводной звездой для супругов отныне была Невозможка.

      – Вот бы и нам так уметь расправляться с нахлынувшей нечистью!

      – Неужели из этой холеры кто-то способен опять сотворить красоту?

      – Вряд ли на нашем веку.

      – Мы словно дрейфуем в малюсенькой лодке. Кругом все клокочет, трещит, а под днищем у нас полный штиль. Точно ухнули в море бочонок с мазутом.

      – И надраили палубу.

      – Капитан, задрай люк!

      – Уггыррумм. Уггыррумм. Уггыррумм… Интересно, надолго поможет?

      – Не думай об этом. Живи день за днем.

      – Я живу.

      – Мы живем.

      – Кое-как выживаем.

      – Нам они не указ.

      – Нам никто не указ.

      – Только совесть.

      – И страх.

      – Прекрати!

      – Недавно заметил, что люди визгливей смеются, а вот говорить стали тише. И громче молчать.

      – Это когда не кричат.

      – Представляешь, у нас под архивом начнутся раскопки.

      – Чего это вдруг?

      – Пробежало шу-шу про какой-то туннель.

      – Что-то унюхали, или это кротовый инстинкт их науськал?

      – Навроде того. За последнее время кротов наплодилось немало. Не успеют кого-то уволить, кроты тут как тут, обживаются: новенький столик с замочком, сафьянные папочки, пристальный взгляд, анекдотцы, часы на сапфире и лощеные рожи. А еще непременно в комплекте – одеколончик с ветивером.

      – Хоть пахнут приятно.

      – Стараются пахнуть, но сквозь духи́ источают амбре свежевымытой пакости. Въелась им в самые поры. Не мужики, а путаны!

      – И многих из ваших уволили?

      – Только с осени выперли семь человек. Вручили им волчьи билеты, и поминай как звали. Будто все в воду канули.

      – Ты что же, искал?

      – В общем нет.

      – Молодец.

      – Да подлец я.

      – Нигде не подлец. Был бы ты подлецом, дослужился б до замначотдела.

      – Мне это не нужно.

      – Нам это не нужно.

      – Спасибо тебе.

      – И тебе.

* * *

      По новой весне в город нагрянули орды назойливых мух. Лица прохожих окрасились в мелкие крапины, затем поголовно укутались в марлю, так что снующие толпы напоминали ораву безликих пришельцев, обложенных высыпью кори.

      – Я сделал открытие!

      – Валяй.

      – Человек человеку не друг. И не всегда даже волк. Человек человеку – инопланетянин.

      – Смешно.

      – Фундаментально! Потянет на Нобеля.

      Перед тем как войти из подъезда в квартиру, приходилось отряхиваться, брызгать в волосы из распылителя и подлезать под москитную сетку, прикнопленную к косяку. Помогало не очень. Спасал наторелый в убийствах цветок-Караваджо. Истребив занесенную с улицы гнусь,