Скелет дракона. Михаил Александрович Соколовский

с Пьеро.

      Арриго. Ну, давай, чтоб тебе никогда не пришлось больше выпивать в долг!

      Пьеро. Ох, хорошо бы!

      Пьют.

      Арриго. Слушай, Пьеро, ты, я смотрю, с художниками во Флоренции знаешься?

      Пьеро. Ну?

      Арриго. Тут понимаешь, какое дело… Моё заведение далеко от дороги… Все мимо проезжают, а собираются только местные, то есть, не часто… И обороты у меня, – сам понимаешь… Я чего подумал? Мне нужно вывеску нарисовать, и на дороге столб поставить. Чтоб издали было видно… И чтоб народ мимо не мог пройти. Пусть там кто-нибудь из твоих художников мне нарисует что-нибудь, чтоб все ахнули!

      Пьеро. Ну, не знаю…

      Арриго. Да ты только попроси! С такими людьми дело имеешь! Вон, печать Медичи у тебя на кошельке! Тебе не откажут! У меня уже и щит готов. Его только расписать! А потом я его на столб и на дорогу! Чтоб все ахнули! И завернули на огонёк!

      Хозяин сует в руки Пьеро щит, на котором ничего не нарисовано. Пьеро тупо смотрит на щит, немного обалдев от энергии хозяина.

      Арриго. Если только получится, Пьеро, ты у меня всегда можешь рассчитывать на кружечку-другую совершенно бесплатно! В долг! Нешто я не понимаю? Всякие времена могут быть у делового человека.

      Свет гаснет, Пьеро стоит в луче прожектора, тупо смотрит на пустой щит. Сверху спускается огромный шар.

      Картина 3. 

      Мастерская Верроккьо. Беспорядок тот же. Сверху спускается огромный медный шар. Он закрывает собой рисунок круга на стене, сделанный Верроккьо в первой картине. Его тянут на тросах, перекинутых через блок, полуголые Верроккьо с подмастерьями. Они потные, в фартуках. Фартук на Верроккьо и впрямь куда более органично смотрится, чем камзол. Шар раскачивается, поблескивая медью, и медленно опускается на приготовленную для него чугунную подставку. Слышны крики подмастерьев и Верроккьо: «Держи! Опускай потихоньку! Давай! Не раскачивай! Придержи!» Пьеро, выйдя из оцепенения, поспешно прячет за спину деревянный щит, наблюдает за происходящим с явным восхищением. Наконец шар водружён на подставку. Он заполняет собой всю сцену. Теперь его придётся все время обходить: он всем будет мешать.

      Верроккьо. Как влитой! (Замечает Пьеро) А! Сер Пьеро! Пришли приложить стенку к договору? Или наоборот?

      Смеётся. Подмастерье с ним.

      Пьеро. Нет. Я по другому делу…

      Верроккьо. Вы на нас не обижайтесь, сер Пьеро… Мы, художники, народ невоспитанный, грубый… И если я вас давеча чем обидел, не держите зла… Просто все эти попы с меценатами… Нет, меценаты дело нужное… Да и попы тоже… Всё ж таки – главные заказчики… А для художника – заказ поважнее вдохновения…

      Пьеро (задумчиво). Правда?..

      Верроккьо. Ну, да… Вот, посмотрите хотя бы на это… (широкий жест на шар). Ну, где тут искать вдохновения? Шар и шар…

      Пьеро. Мастер Андреа, а действительно… Почему вам заказывают такие простые вещи? Неужели некому…

      Верроккьо. Некому. Во-первых, идеальный большой шар отлить – тоже искусство. А во-вторых, тут главное не сам шар, а доставка его на вершину собора… Тут знаешь каким инженером быть надо? Это тебе