Огненный шар. Книга 2. Геннадий Эсса

же говорили, что из Ленинграда, – удивился Женя, – а дороги не знаете?

      – Здесь все не по-нашему, – ответил Кузьминов. – Дорогу я знаю, а вот в обходных путях путаюсь. Если все по-русски, проще было бы. Может, где минные поля…

      Женя перевел глаза на лежавшую на столе карту.

      – На русском языке не было? – спросил он. – Я перевести эти каракули не смогу, – признался Женя. – А где та, что лежала раньше, когда меня привел этот ваш Терехин?

      – Она школьная, в ней вообще ничего нет, – вздохнул командир. – Толку и от тебя, видно, никакого.

      Женя взглянул на командира.

      – Мне в город надо, – сказал он.

      – Так надо до него еще добраться. Сам как сюда попал?

      Женя пожал плечами.

      – Случайно.

      – Слушай, у меня когда-то в молодости тоже был друг, звали его Жан. – Начал припоминать командир. – Это было еще в революцию. Потом он со своими друзьями пропал навсегда. Они тоже появились, как мне тогда рассказывали, с какого-то другого времени. Такого же не бывает? – командир взглянул на молодого человека и прищурил глаза.

      – Конечно, нет, – согласился Женя. – Сказки все.

      Лицо Жени покраснело, и он стал медленно припоминать те давние события семнадцатого года.

      – А вы не припомните подробности той встречи?

      – Кое-что. Все было как-то странно. Был друг и исчез прямо на глазах.

      Женя опустился на скамейку.

      – У меня тоже друг был, Егор. На Васильевском жил. Отец его, кажется, учителем в школе работал. Я помню, он еще кадетом Зимний от большевиков защищал.

      Кузьминов огляделся по сторонам.

      – Кто это тебе такое сказал? – шепотом спросил командир.

      – Я сам это знаю. Тогда еще его из-под обломков баррикады вытаскивал. А расстался с ним на Дворцовой.

      Командир удивленно вскинул брови.

      – Сколько тебе лет, парень?

      – Мне скоро семнадцать.

      – Я, значит, ошибся.

      – Ничего ты, Егор, не ошибся. Это я и есть. Напрягай свою память, вспоминай.

      Растерянный Кузьминов так и присел.

      – Не понимаю. Тебе семнадцать, мне сорок один…

      – Все правильно. Ты живешь в своем времени, а я с будущего возвращаюсь в прошлое. Это мне там, в двадцать первом веке, семнадцать, а здесь меня нет вообще. Я появился и исчез…

      Кузьминов уже забыл, зачем вызывал парня, и стал с ним вместе вспоминать прошлые дни.

      – Я никогда бы не подумал, что мы еще встретимся, – признался Кузьминов. – Неужели это ты и есть, Жан?

      – Выходит, так. Помнишь, я тебе говорил про трудные времена в будущем, про войну?

      Командир закивал головой. Глаза его светились от такого поворота событий. Он готов был обнять Жана и расцеловать.

      – Теперь веришь?

      – Кажется, да. Вот ты мне скажи, долго ли еще будет эта война? Ты же все знаешь.

      – Долго, до сорок пятого года. А эта блокада Ленинграда – самое страшное, что будет в этой войне с нашим городом.

      – Выстоим?

      – Будет очень трудно, но выстоим, ценой больших потерь.

      – Ты здесь один?