Живой замок. Через тернии. Евгений Живенков

Эгиля опустить руки. Он изначально знал, что противостояние это неравное и что самому ему не справиться. Эгиль, скорее, не дал приблизиться к огню ребенку, чем действительно хотел одним ведром одержать победу. Главной задачей сейчас было привести к этому дому как можно больше людей, ведь только вместе у них появится шанс остановить огонь.

      Выкинув в небо сноп искр, часть крыши обрушилась внутрь дома с громким треском. Похоже, одна или несколько балок уже перегорели, и теперь дом был близок к полному разрушению. Самое страшное заключалось в том, что если последует еще один подобный завал, то от обилия искр и разлетающихся горящих ошметков рождалась вероятность новых возгораний. Осознав это, Эгиль заставил себя поспешить. Он кинулся к одному из колодцев, по пути наблюдая за тем, как десятки людей целенаправленно движутся от воды к огню и обратно.

      Он не различал их лиц и видел только тени, которые начинали отбрасывать их тела, приближаясь к пламени пылающих домов. Слышал обрывки их криков и возгласов, которые приглушал собой лишь исходящий отовсюду звук пожирающего древесину огня. Чувствовал страх, их страх, но при этом видел, что никто из них не намерен отступать. Да и как они могли? Ведь горят их дома, и в этом ярко-оранжевом жерле гигантских костров умирает и часть их самих. Те же, чьи жилища еще были не тронутыми, делали все возможное, чтобы это так и осталось. Чтобы пламя не подобралось к ним. Они носили ведра с таким же рвением, как и те, кто еще верил, что языки пламени на крышах их домов можно было потушить.

      Эгиль спешил, но после яркого света огня, впритык к которому он совсем недавно подобрался, было сложно разглядеть что-то в густой ночной темноте. Свет звезд мог бы помочь, но густой дым закрыл их собой. Приблизившись к колодцу, охотник почувствовал, как ноги неожиданно начинают скользить. Вскинув руки, он удержал равновесие и впредь был более осторожным. Хаос и спешка в движении образовали перед выложенным из камня колодцем изрядный участок грязи. Воду здесь расплескивали во все стороны, и если хорошо вглядеться, можно было увидеть постепенно высыхающие следы дюжины пар ног, спешащих в разные стороны от источника воды.

      У колодца уже кто-то стоял. Беспрерывно работая, он наполнял ведра каждого, кто подбегал к нему. Мрак мешал увидеть лицо, но по движениям Эгиль понял, что тот устал. Исчерпал запасы своих сил, и теперь его руки двигались рывками, а ноги от напряжения тряслись.

      – Давай я, – сказал Эгиль, приближаясь.

      – Нет, – хрипло ответил знакомый охотнику голос.

      Он мог ошибиться в темноте, но, похоже, его обладателем был Арок – молчаливый, стареющий дровосек. И это было лучшее описание его как человека. Когда-то давно в запале он убил свою возлюбленную. Излишек медовухи в нем и секира в руках привели к этому. Он не желал ее смерти, это было случайностью. Они кричали друг на друга в его доме, и когда он, пошатываясь, кинул топор в стену, то даже не сразу понял, что убил ее. Она, расплакавшись, лишь хотела выбежать наружу, оставить его просыпаться,