Живой замок. Через тернии. Евгений Живенков

по ее ободу тусклым сиянием начали одна за другой зажигаться руны, которые Мелисар постепенно складывал в слова. Наконец зажегся последний символ, и надпись воссияла ярче.

      «Свободу получит лишь тот, кто трижды изопьет».

      Безвыходность выбора медленно начала заполнять собой сознание Мелисара. Значит, чтобы покинуть комнату, надо сделать три глотка из чаши. Опуститься на колени и, коснувшись губами, трижды наполнить рот кровью. Мелисар отвернулся, крепко сжав зубы, его живот пронзило судорогой. Ему хватило только представить, чтобы понять – кровь выйдет из него тем же путем, что и попадет в него, стоит ему только исполнить начертанное. Между тем необъяснимая жажда, несмотря на всю боль, пронзающую его желудок, оставалась, и даже больше – продолжала нарастать с каждым мгновением. Острое осознание того, что в чаше находится кровь, начало стекленеть, само слово «кровь» словно начало тлеть и терять свое значение.

      Мелисар развернулся к чаше. Вода, кровь – не все ли равно, чем восполнить жажду, столь сильно изнуряющую его организм? Надо лишь закрыть глаза, и цвет перестанет отпугивать. Просто склониться и начать пить, возможно, это лишь глупая боязнь перед неизведанным. Может, с первым глотком станет ясно, что страх был напрасным, что на самом деле пить будет приятно.

      Парень опустился на колени и, когда уже готов был поставить руки по обе стороны вокруг чаши, почувствовал, что в них зажата ласка. Он долго смотрел на нее, будто просыпаясь после глубокого сна. Предыдущие мысли стали казаться чужими. Случайность вернула его к реальности, из которой увела связь с лаской. Образ чаши потерял свою сакральность. В голове, будто рыжий хвост хитрой лисы из глубокой чащи, мелькнула мысль. Не совсем правильная, во многом неприятная, но другого способа выбраться Мелисар не видел. Вместо того чтобы склониться над вырубленной в плите чашей, он поднес к ее краям ласку, не выпуская ее из рук. Она жадно втягивала воздух и прекратила вырываться, когда поняла, что сейчас произойдет. Руки, неоднократно пытавшиеся изловить ее за чрезмерное желание убивать, покрытые мелкими шрамами от ее же когтей, сейчас сами направляли ее к бордовой жидкости. Мгновение – и зверек принялся жадно упиваться кровью. Ладонями Мелисар чувствовал, как сердце зверька громко пульсирует в его маленькой грудке, а бока ходят волной при каждом его глотке.

      – Два, три… – считал он шепотом. – Три… ну же! Три! Давай!

      Последнее слово он прокричал, неотрывно смотря на плиту в конце комнаты, которая так и продолжала закрывать собою единственный выход из этого жертвенника.

      – Пятый, шестой глоток… все, хватит, – произнес Мелисар, отрывая ласку от ее любимейшего лакомства.

      В глубине души он уже корил себя за то, что так быстро смог переступить через свои принципы. Долгие годы отучать привязанного к нему зверька от лишней пищи подобного рода, ведь это лишние смерти, чтобы после своими же руками это все разрушить. Напоить ее до изнеможения…

      Сзади послышался нарастающий