Somewhere. Ксения Витальевна Смыслова

к ее лицу, …но тут раздался крик.

      – Это Доминга! – вскрикнула Амелия, и они с Таэнном одновременно бросились к двери. Эд Ноппин вздрогнул во сне и перевернулся на другой бок.

      Боги.

      По такому случаю Галат даже сотворил себе голову и руки. Он держался руками за голову.

      – Мы рискуем, – стонал верховный бог, – мы ужасно, ужасающе рискуем! Девочки, – обратился он к полуистаявшим Феенель и Цеенель, – пожалуйста, аккуратнее с этим ушастым! Фильтруйте его воспоминания тщательней! Он уже очень близок к тому, чтобы вспомнить то, что нельзя!!!

      – Но-но, – запоздало возмутился Каваскъяск, – Попрошу не обзываться на моего игрока!

      – А ты следи за ним лучше, – огрызнулся Галат, – А то только ругаетесь, не играете совсем! – гаркнул он на богов.

      В то же время, но в другой стороне:

      – Этшантис! – окликнула богиню Маэртене, – Он ее правда любит?

      – Кто кого? – отозвалась богиня высокой любви

      – Таэнн Амелию.

      – Не знаю, – Этшантис выглядела растерянной, – Правда, не знаю. Не могу понять. Это не моих рук дело. Это само по себе.

      – Но как же так может быть? – удивилась Маэртене

      – Я не знаю, – грустно и испуганно ответила Этшантис.

      Внизу.

      Амелия стояла на коленях возле постели Доминги и трясла волшебницу за плечи. Таэнн с мечом в руках рыскал по комнате, пытаясь обнаружить следы врага, напугавшего Домингу.

      – Таэнн, – с ужасом в голосе обратилась Амелия к элфу, – Таэнн, она не просыпается!

      Элф бросил последний подозрительный взгляд на окно и в полпрыжка оказался возле кровати. Он посмотрел на лицо волшебницы, искаженное внутренней мукой, и тоже потряс ее за плечо:

      – Доминга! – громко сказал он, – Просыпайся! Не пугай нас!

      Он потряс ее за плечо еще раз и неожиданно громко охнул.

      – Таэнн, что с тобой? – встревожено спросила Амелия.

      Элф не ответил. Он закатал рукав и непонимающе смотрел на свое левое предплечье, где виднелась ужасная гноящаяся рана, которая сейчас открылась и источала темную кровь вперемешку с гноем. Амелия ахнула:

      – Батюшки, что это?

      – Сам не знаю, – элф отчетливо побледнел, – Меня в Глухово та тварь по руке зацепила, но все почти зажило. А сейчас вдруг…. Болит! – жалобно проговорил он.

      Амелия как могла ласково погладила его по плечу:

      – Не волнуйся! Сейчас Доминга проснется и тебя полечит!

      Девушка бросила быстрый взгляд на волшебницу и увидела, что та сидит на постели, держась за нее обеими руками, и широко раскрытыми глазами смотрит в никуда.

      – Это наша война, – не своим голосом сказала Доминга, – Наша особенная, ни на что не похожая война! В которой от лишнего глотка зависит судьба тех, о ком ты никогда не узнаешь. В которой главное оружие – головная боль и недомолвки, – вдруг волшебница сморгнула, посмотрела на Таэнна и Амелию, слушающих ее с открытыми ртами, и уже своим голосом сказала, – Я всё поняла! Я всё-всё поняла! – и упала