В объятиях Севера. Мирослава Крученкова

раз оказывались мои советы не выгодными тебе? Хоть раз я ошибался? Тебя слишком волнует то, что может случиться. Но твои воины обладают недюжинной выдержкой, и они не станут покушаться на деву. Неужели ты настолько недоверчив к братьям по оружию?

      Торольв молчал. Возможно, старик был прав, но странное чувство тревоги овладело его душой.

      – Хорошо, – ответил он. – Отвяжите деву.

      Беренгар и Хёгни подошли к воровке и разрезали путы, связывающие её руки. Она упала на колени, разглаживая онемевшие конечности. От верёвки на руках остались кроваво-красные следы.

      – Одди! – восседая на гнедом жеребце, обратился Торольв к одному из воинов. – Цепь ей на ногу, чтобы не сбежала.

      Одди снял с плеча тяжёлую железную цепь и подошёл к девушке. Она рванулась от него, чтобы попытаться сбежать, но он схватил её за волосы. Девушка закричала безумно, истошно завыла. Она вывернулась, схватилась одной рукой за его лицо, крепко вцепившись ногтями в щёки, и со всей силы укусила его за нос. От неожиданности Одди заорал и выпустил её. Она кинулась прочь, но Адэйр преградил ей путь, а Хёгни крепко схватил в охапку. Вырваться из его железных объятий она не смогла, и её ногу сковали тяжёлым браслетом.

      Девушка шла по лесу, спотыкаясь о кочки и о цепь, пока воины ехали верхом. Через несколько часов она очень сильно устала и буквально стала валиться с ног. Время подходило к обеду, и Торольв объявил о привале. Тяжело дыша, девушка упала без сил на колени. Беренгар подошёл к ней и помог пересесть на бревно. Он дал ей флягу с вином, и та жадно пригубила её. Старик отломил для неё ломоть хлеба и протянул кусок вяленого мяса. Хлеб она с благодарностью взяла, а от мяса отказалась.

      Беренгар удивился.

      – Почему ты отказываешься от мяса?

      Она подняла к нему запыленное лицо.

      – Я никогда не ела мяса. С самого детства.

      – Почему?

      – С миром животных у меня особые отношения, – её по-детски пухлые губы тронула мягкая улыбка. – Я не трогаю их, а они не трогают меня. В лесу я много лет живу одна, и ещё ни один зверь не нападал на меня.

      Лохматые брови старика на мгновение взметнулись вверх, заставив морщины на лбу залечь глубже, от чего он стал похож на весёлого гнома. В маленьких круглых глазках зажглись нежные искры.

      – Как твоё имя, дитя?

      – Бронуэн.

      – И чем же ты питалась, живя в лесу, Бронуэн? – неожиданно спросил Торольв, подслушивая их разговор и наблюдая за ними, облокотившись о ствол дерева.

      Бронуэн вздрогнула от его голоса и посмотрела в холодные, как зимнее утро, глаза.

      – Ягодами и разными плодами.., – большинство воинов с любопытством смотрели на неё и, заметив это, она резко добавила. – В деревнях брала овощи, хлеб, зерно…

      – То-то ты тощая, словно щепка, – угрюмо произнёс Гюрдир, откусывая кусок мяса.

      Глаза Бронуэн гневно сверкнули и она с вызовом произнесла:

      – А ты слишком злобен и невыносим!

      Гюрдир