Похвальное слово Бахусу, или Верстовые столбы бродячего живописца. Книга вторая. Евгений Пинаев

мелькнувшее за окном трамвая заведение, соответствующее «привходящим обстоятельствам». Вроде и «розовые лица» топтались у входа. Пусть они и прыгают выше бомбошек.

      Направление не подкачало и вывело куда надо: вот эта улица, вот этот дом, вот эта вывеска: «14 отделение милиции». Вери велл! Я постоял на крылечке и толкнул дверь: «Мыши спят – проверим кошек. Скорее, котов».

      Появление мокрого и полураздетого, потерпевшего «в ночи крушение, крушение», не вызвало взрыва энтузиазма среди блюстителей законности и порядка. Во всяком случае, я не увидел на «розовых лицах» желания сказать мне: «Ес фройт михь зер, ирэ бэкантшафт цу махэн!» Я и сам не был рад знакомству с ними, но привходящие обстоятельства заставили пуститься в объяснения. Они выслушали и скуксились. Нет, поскучнели двое – старшина и лейтенант. Третий, молодой мильтоша с погонами рядового бойца, проявил интерес, но с вопросами не лез, предоставив инициативу старшим по званию. Те переглядывались, им, котам, кажется, вообще претила мысль о мышах. Я мог их понять. На улице мерзость. Морось превратилась в ливень, а в ментовке тепло и сухо. И дремлется хорошо возле печи в синих немецких изразцах. Однако служивые выслушали меня и стали держать совет.

      Впрочем, рассуждал только лейтенант, а рядовой и старшина, лопоухий парень и лысый сорокот, вдумчиво следили за умственными потугами предводителя, ковырявшего шипишки на руке красивой финкой с наборной ручкой в виде женской ножки, обутой в туфельку на высоком каблуке. Им, при случае, тоже можно припечатать. Чулок на ножке был полосатым, из цветной пластмассы.

      – Словесного портрета у тебя… Гараев, говоришь? Не получилось, – вздохнул лейтенант. – Что значит «мордовороты»? К примеру, старшина Кротов – мордоворот? Или вон… Петя Осипов?

      Увы, ни тот, ни другой в мордовороты не вышли. Старшина смахивал на бухгалтера из утильсырья, субтильный Петя – на Ваню Курского из «Большой жизни». Куда им до тех амбалов, которых мог бы сыграть артист Борис Андреев!

      Я поднапряг память, вспомнил кабаньи глазки одного и низкий, со странной хрипотой, голос другого бандита.

      – Может, Хрипатый? – предположил старшина.

      – И Резаный, – добавил рядовой. – Тот с пушкой не расстаётся. И то верно, что не всегда применяет.

      – Неужто снова объявились? – усомнился лейтенант, изобразив пальцами шагающих людей. – Если бы Хрипатый поковырял парня ножом…

      Я задрал свитер и показал спину.

      – Ого! – Лейтенант оживился и вроде как залюбовался ею. – Выходит, явились, субчики, и снова испортят нам проценты в соцсоревновании. Придётся расстараться. Кротов, пойдёшь старшим. Осипов, разбуди Ляхова. Втроём справитесь. Возьмёте гадов – премия и благодарность в кармане: Резаного – помните! – САМ пасёт.

      Были сборы недолги. Как поётся, а иногда и делается.

      Мне дали старенький ватник, рядовой Петя сунул в карман тэтэшник, сержант Ляхов поправил кобуру, а старшина