Саур-Могила. Повесть. Валерий Николаевич Ковалев

останусь,– рассмеялся сын и вышел.

      Оксаны, живущей на соседней улице, дома не оказалось, ее бабка сообщила, что внучка на работе, и Сашка на мотоцикле пострекотал туда, захватив подарок.

      Им было янтарное ожерелье, на которое лейтенант копил несколько месяцев со своего жалованья.

      Проскочив утопавший в зелени «Стройгородок», мотоцикл свернул к ЦГБ*, расположенной в старом парке и встал у одного из корпусов.

      Взбежав по ступенькам на крыльцо, Шубин потянул на себя стеклянную дверь и оказался в вестибюле с больничными запахами.

      – Здравствуйте, теть Маш, – сказал сидящей за перегородкой пожилой женщине. Та, мелькая спицами, что-то вязала.

      – И тебе, Шурик, не хворать, – качнула та сидящими на кончике носа очками. – Ты никак к Оксане Юрьевне? Она на втором этаже, в процедурной.

      – Спасибо, улыбнулся Сашка и шагнул к лестничному маршу.

      Найдя на втором этаже нужный кабинет, постучал.

      Оксана, в белой шапочке и халате, сидя за столом, что-то писала.

      – Ой, Сашка! – обрадовалась она. – Каким ветром?

      – Степным, – белозубо рассмеялся гость, – А это тебе, – извлек из кармана и протянул девушке узкий пенал. – Подарок.

      Та взяла, отодвинула крышку и прошептала, – красивое какое, будто солнце…

      – Балтийский янтарь, – улыбнулся гость. – По поверью делает владельца красивее. Хотя этого у тебя и так с избытком.

      Оксана действительно была такой. Среднего роста, с точеной фигуркой и черными очами, как ее тезка из гоголевских «Вечеров близ Диканьки».

      – Кстати, – наклонился к столу Сашка,– ты когда заканчиваешь? Есть предложение смотаться на Донец, искупаться.

      – В три,– чмокнула его в щеку доктор, после чего встала и примерила украшение у висящего на стене зеркала.

      – Саня, ты у меня такой! – обернулась, сияя глазами.

      – Ну ладно – ладно, – поднялся со стула ухажер. – Значит, в четыре я у тебя.

      Когда полуденная жара спала, и со стороны степи повеял ветерок, они с Оксаной неслись в сторону Северского Донца, по уходящей среди полей вдаль, серой ленте асфальта.

      Потом, вдали заблестела река, и мотоцикл свернул на грунтовку.

      – Ну, вот тут и станем,– подрулив к роще верб, тянущихся вдоль песчаного пляжа, заглушил мотор Сашка.

      В уши ударила тишина, нарушаемая пением дрожащего в небе жаворонка.

      Расстелив в тени деревьев плед и сняв одежду, пара с хохотом вбежала в воду. Парень замелькал саженками вперед, а девушка стала плескаться на мелководье.

      Потом с хохотом гонялись друг за другом по песку, Сашка ходил на руках и дурачился, а затем лежали в тени дрожащих листьев и слушали, как в бору считает года кукушка.

      Осенью они поженились. Свадьба была скромной, в одном из кафе, на ней сослуживцы жениха, приехавший из Луганска, подарили молодым «Самсунг» и розового живого поросенка.

      Вскоре после свадьбы молодая чета сняла комнату в Каменобродском районе областного центра, в доме дальней родственницы Оксаны. Жизнь продолжалась.

      Глава