Леди-бесприданница. Дженис Престон

те, кто не хотел или не смог уехать, перебрались в город, где из-за этого стала уменьшаться оплата труда, а жилье стало найти еще сложнее, – продолжил Лахлан.

      Глазго и Эдинбург уже наводнили ирландские иммигранты из-за массового голода и эпидемий в Ирландии, вызванных теми же проблемами с урожаем картофеля, что и в Шотландии, где тоже обстановка была неспокойной.

      – Я не верю – нет, я точно знаю, – они не ищут лучшей жизни.

      Опасаясь, что разговор заденет его прошлое, Лахлан решил сменить тему.

      – Расскажите мне о броши, Флора. Почему вашему отцу она так не нравится?

      Она сняла брошь и протянула ему.

      – Она не понравилась ему лишь в качестве свадебного украшения. Я нашла ее семь лет назад и с той поры часто надевала.

      Объяснение звучало как начало сказки. Лахлан покрутил в руках украшение. Грубоватая работа, на взгляд современного человека, – серебряный диск, украшенный ветками и скрещенными мечами, буквы Р и А.

      – Кажется, она очень старая. Я думал, молодая леди захочет носить более утонченные вещи. – Он вернул брошь.

      Флора склонила голову и, раздраженно ворча, попыталась приколоть брошь на прежнее место.

      – Позвольте мне, – предложил Лахлан.

      Руки их соприкоснулись, и оба застыли в нерешительности, не зная, как реагировать.

      – Булавка всегда с трудом застегивалась.

      Флора поспешила опустить руку, но Лахлан успел заметить, как дрожат ее пальцы. Он склонился ближе, чтобы аккуратно застегнуть булавку. Сверху его окутало теплое дыхание Флоры. Первым желанием было наброситься на нее и впиться в губы; останавливала лишь хрупкость и невинность молодой жены, он не хотел ее пугать.

      – И брошь никто не искал? Ее ведь кто-то потерял.

      – Нет. Слишком много времени прошло с того дня.

      Ну вот, наконец-то. Лахлан отстранился.

      – Откуда вы знаете, когда она была потеряна?

      Флора посмотрела на него с укоризной.

      – Я нашла ее в той части замка, куда ходить запрещено. – Она прикусила губу. – Там мог бывать только отец. А я ослушалась и пошла. Брошь валялась в куче… – она помолчала, – в куче старого тряпья.

      Желая скрыть смущение, она ласково потрепала за ухом Бандита.

      Лахлан редко делился своими мыслями с кем бы то ни было, но откровенный рассказ о том, как Флора нарушила запрет отца, наводил на мысль, что девушка не такая робкая, какой кажется. Лахлан оценивал себя вполне объективно. Он прожил трудную жизнь среди суровых людей, и это сформировало характер – замкнутый и жесткий. Рядом он хотел бы видеть женщину сильную, которая не будет постоянно нуждаться в поддержке мужа.

      Во всяком случае, хорошо, что он избежал темы своего темного прошлого, Флоре не следует ничего знать. По крайней мере до тех пор, пока он не найдет Анну.

      Уже поздним вечером карета свернула на проселочную дорогу, ведущую через лес к замку. Дубы и березы уже сменили наряд на осенний. Их кроны окрасились в желтый, коричневый и красный цвета. С крутого откоса справа от