Волк прыгнул. Александр Бушков

от города, на неожиданный визит ревнивой супруги рассчитывать нечего, а значит, такового визита можно и не бояться. Наша Верочка – человек урбанистический, не любит так называемой «природы», где находится Дом писателя, представляла смутно, и, что важнее, ревность ее никогда не достигала такого накала, чтобы пускаться на пригородных автобусах за сорок верст ради банального скандала с дублершей…

      Скорее всего, один из ключей – как раз от номера в бывшем обиталище письменников. Но остаются еще два неопознанных. Причем второй – весьма примитивен и незамысловат, таким может запираться какая-нибудь сараюшка, где самым ценным является пара банок с солеными огурцами… стоп, не обязательно. В Шантарске такие ключи частенько отпирают входные железные двери. Вот только до здешних мест железные двери если и дошли, широкого распространения пока что не получили, не Россия…

      – Турецкая кошка – это кто? – спросил он.

      – Ох, Данила Петрович, как будто вам не докладывали… Сами прекрасно знаете, верно?

      – Ну, а ты-то откуда узнала?

      – Господи… Секрет Полишинеля, – она кивнула на стриженый затылок шофера. – Вы у него спросите, расскажет…

      – Первый раз слышу, – чуточку ненатурально отперся шофер.

      – Рассказывайте, милейший! – фыркнула Вера. – Уж ваша-то братия все всегда знает. Кто ко мне приезжал и убедительнейшим тоном уверял, будто мужа только что отправили для выполнения ответственнейшего поручения? Вы, Павлик… А потом муженек возвращался с ответственного задания в два часа ночи с помадой на трусах и в ароматах женских духов… Настолько въевшихся, что никаким душем не отобьешь.

      – Насчет помады на трусах – в фигуральном смысле или таковы были реалии? – резким, деловым тоном спросил Данил.

      – Ну, как сказать…

      – Я задал вопрос, – сказал он еще резче.

      – Н-ну… Вообще-то фигурально, ради образного словца…

      – Изволь-ка обойтись без образных словес, – сухо бросил Данил. – Верочка, что-то ты ненормально быстро успокоилась. Как только сообразила, что не будут тебя топить в речке, нарядив в бетонные туфельки… – Он положил ей ладонь на плечо и легонько сжал пальцы. – Бросай-ка всякие игривости, золото мое. Никто тебя и правда не утопит, но ты постарайся подольше не забывать, что именно по твоей вине мне предстоит разгребать кучу дерьма… И помни: я и в Шантарске могу осложнить тебе жизнь…

      Проняло, вернулась из эмпиреев на грешную землю. Глянула на Данила с легко прогнозируемой гримаской.

      – Ага, – сказал он равнодушно. – Сволочь я, сволочь. Работа такая.

      И мысленно процитировал весьма даже примечательные строчки из мемуаров небесталанной французской разведчицы времен первой мировой: «Секретная служба выполняется в абсолютной тайне, ее солдаты погибают молча, как будто проваливаются в люк. Это значит – служить начальникам, задача которых состоит в том, чтобы никому не доверять».

      Вслух повторять не стоило – эта зажравшаяся куколка все равно не поняла бы иных аксиом…

      …Неладное