Одинокий мужчина с кошкой. Анна Яковлева

– вот кто ей сейчас нужен. Инструктор по фитнесу с такими бицепсами «одним махом семерых убивахом».

      – О! – откликнулась трубка приятным тенором. – Привет! Только собирался тебя набрать. Телепатия.

      – Действительно. Привет, – скрипучим голосом проговорила Ксения.

      – Ты не забыла, что мы вечером с Грэгом и его девушкой идем на открытие клуба?

      Какой-то Грэг с каким-то клубом представлялись сейчас Ксении чем-то вроде звезды пятнадцатой величины. Например, Плутоном. Никакого отношения к ней, Ксении Барковой, далекий Плутон не имел и иметь не мог, и их орбиты даже теоретически, даже в далекой перспективе не могли соприкоснуться.

      – Никеша, ты прости, но я не могу сегодня. Никак.

      – Как? Мы же договаривались.

      – Нет, извини. На моих глазах сегодня ротвейлер растерзал Левку.

      Горло у Ксении перехватило, и только присутствие кухарки Дуси помешало ей расплакаться. Никита молчал. По большому счету, он был свободен от привязанностей к братьям нашим меньшим, а к котам в особенности, и просто не знал, что говорят в подобных случаях.

      – Паршиво, – спохватился он.

      – Я даже еще маме не сказала. Боюсь говорить. Она его обожала.

      – Да? – совсем затосковал Никита.

      Тоска Никиты Рассветова не ускользнула от уха Ксении, но она была одержима желанием отыскать ротвейлера по кличке Крон и его хозяина.

      – Может, заедешь вечером? – попросила она. – Походишь со мной по парку? Хочу найти этого урода.

      С нарастающим сомнением Ксения слушала сосредоточенное сопение Никиты. Кажется, она поставила своего друга в неловкое положение. Или в непривычную ситуацию.

      – Солнышко, может, это потерпит? – с надеждой спросил Рассветов.

      В душу Ксении закралось гаденькое подозрение, что ее друг оказался не тем, за кого она его принимала, – как в песне: «И не друг, и не враг, а так…»

      Гордость заставила Ксению изобразить великодушие, которого она не испытывала.

      – Конечно, дорогой. Я сама сегодня его поищу.

      – Солнышко, зачем это тебе? – в точности как Варвара, насторожился Никита.

      Ксения задушила в себе недостойное сомнение.

      – Заявление напишу на хозяина за жестокое обращение с животными. Буду судиться.

      В ответ в трубке раздался тихий свист, затем наступила насыщенная эмоциями пауза, и Ксения заподозрила неладное.

      – Или ты думаешь, я должна простить ему Левку?

      Имя, выбранное в приступе благодарности за любовь, которую Левка дарил, причинило боль.

      – Алло, Никита? Ты здесь?

      – Да здесь я, здесь, просто задумался. Хорошо, я приеду, – согласился Никита, когда Ксения уже смирилась с отказом.

      – Значит, я тебя жду?

      – Только не жди от меня чудес, хорошо?

      – Ну… то, что ты приедешь, – уже чудо, – пробормотала Ксения. – Могу ужином тебя накормить.

      Приглашение само сорвалось с языка, и Ксения от досады закусила губу.

      Совместный ужин у нее дома не вписывался в концепцию необременительных