Корабль невест. Джоджо Мойес

примостившегося рядом терьера.

      – Я, конечно, могу повесить что-то в ванной, но папа будет ругаться.

      – Понимаешь, ты должна больше отдыхать. При таком сроке большинство женщин стараются держать ноги повыше.

      – Ай, мне еще носить и носить, – отозвалась Маргарет.

      – По моим прикидкам меньше двенадцати недель.

      – Вот африканские женщины котятся прямо под кустом и идут себе дальше работать.

      – Ты не африканка. И я сильно сомневаюсь, что здесь уместно слово «котятся», словно это… – Летти понимала, что не может рассуждать о деторождении, поскольку ничего в этом не смыслит.

      Она молча занималась бельем, а дождь все барабанил по жестяной крыше, и из открытого окна в прачечную проникали сладкие запахи мокрой земли. Допотопный каток надрывно скрипел, неохотно возвращаясь к жизни.

      – Дэниел воспринял новость хуже, чем я ожидала, – как бы между прочим заметила Маргарет.

      Летти, кряхтя, продолжала крутить ручку.

      – Он еще слишком молод. И здорово натерпелся за последнюю парочку лет.

      – Но он жутко зол на меня. Уж чего-чего, а этого я от него не ожидала.

      – Полагаю, он разочарован. Потерять и мать, и тебя… – замявшись, произнесла Летти.

      – Я же не специально. – Маргарет вспомнила о внезапной вспышке его гнева, когда он бросал ей в лицо такие обидные слова, как «эгоистичная» и «злая», до тех пор, пока отец с помощью подзатыльника не прервал его обличительную речь.

      – Понимаю. – Летти оставила ручку и выпрямилась. – И они тоже понимают. Даже Дэниел.

      – Но когда мы с Джо поженились, знаешь, у меня и в мыслях не было оставить папу и мальчиков. И вообще, мне казалось, что им все равно.

      – Ну конечно, им не все равно. Они тебя любят.

      – Я же не возражала, когда Нил уходил.

      – Он уходил на войну. И ты понимаешь, что выбирать не приходилось.

      – Но кто теперь за ними присмотрит? Если очень приспичит, папа погладит рубашку и вымоет посуду, но вот приготовить обед никто из них точно не сможет. И простыни не будут менять до тех пор, пока они не станут такими заскорузлыми, что своим ходом отправятся в корзину для грязного белья.

      Маргарет говорила и говорила, а потом и сама начала верить в то, что на ней держится весь дом, заботу о котором она со скрытым негодованием взвалила на свои плечи два года назад. Ей и в страшном сне не могло присниться, что когда-нибудь придется заниматься стряпней и уборкой. Даже Джо все прекрасно понял, когда она призналась ему, что в этом деле она безнадежна, но, что самое главное, не горит желанием исправлять ситуацию. И вот теперь, вынужденная каждый день часами обслуживать братьев, с которыми когда-то была на равных, она чувствовала, как в ее сердце борются между собой печаль, раскаяние и молчаливая ярость.

      – Летти, у меня так тяжело на душе. Ведь я и вправду считаю, что им не справиться без… ну, женщины в доме.

      В прачечной повисло тягостное молчание. Собака заскулила во сне, перебирая лапами, будто она за кем-то гналась.

      – Уверена, они могут пригласить кого-нибудь