Миссис Мак-Вильямс и молния. Марк Твен

лнии – одна из самых печальных слабостей, каким подвержен человек. Чаще всего ею страдают женщины, но время от времени она встречается у маленьких собачек, а иногда и у мужчин. Особенно печально наблюдать эту немощь потому, что она лишает человека мужества, как никакая другая болезнь, – ее не выбьешь уговорами, а стыдить больного тоже совершенно бесполезно. Женщина, которая не побоялась бы встретить лицом к лицу самого черта или мышь, перестает владеть собой и совершенно теряется при вспышке молнии. На нее бывает просто жалко смотреть.

      Ну-с, как я уже говорил вам, я проснулся оттого, что до моих ушей донесся сдавленный и неизвестно откуда идущий вопль:

      – Мортимер, Мортимер!

      Едва собравшись с мыслями, я протянул руку в темноте и сказал:

      – Эванджелина, это ты кричишь? Что случилось? Где ты?

      – Заперлась в шкафу. А тебе стыдно лежать и спать так крепко, когда на дворе такая ужасная гроза!

      – Ну как же может человеку быть стыдно, когда он спит? Это ни с чем не сообразно. Человек не может стыдиться, когда спит, Эванджелина.

      – Ты хоть бы постарался, Мортимер; сам отлично знаешь, что даже не пробовал!..

      Я уловил звук заглушенных рыданий. От этого звука резкий ответ замер у меня на языке, и я изменил его на:

      – Прости, дорогая, мне очень жаль! Я ведь не нарочно. Выходи оттуда и…

      – Мортимер!

      – Ах ты господи! Что такое, душенька?

      – Ты все еще лежишь в кровати?

      – Ну да, конечно!

      – Встань сию минуту! Я все-таки думала, что ты сколько-нибудь дорожишь своей жизнью хотя бы ради меня и детей, если тебе самого себя не жалко.

      – Но, душенька…

      – Не возражай, Мортимер! Ты отлично знаешь, что в такую грозу самое опасное – лежать в кровати… Во всех книгах так сказано, а ты все-таки лежишь и совершенно напрасно рискуешь жизнью неизвестно для чего, лишь бы только спорить и спорить!

      – Да ведь, черт подери, я сейчас не в кровати, я…

      (Фразу прерывает внезапная вспышка молнии, сопровождаемая испуганным визгом миссис Мак-Вильямс и страшнейшим раскатом грома.)

      – Ну вот! Видишь, какие последствия? Ах, Мортимер, как ты можешь ругаться в такое время!

      – Я не ругался. И во всяком случае – это не последствия. Даже если бы я не сказал ни слова, все равно было бы то же самое. Ты же знаешь, Эванджелина, что когда атмосфера заряжена электричеством…

      – Да-да, тебе бы только спорить, и спорить, и спорить! Прямо не понимаю, как ты можешь так себя вести, когда тебе известно, что в доме нет ни одного громоотвода и твоей несчастной жене и детям остается только надеяться на милость божию!.. Что ты делаешь? Зажигаешь спичку… в такое время? Ты совсем с ума сошел?

      – Ей-богу, милая, ну что тут такого? Темно, как у язычника в желудке, вот я и…

      – Погаси спичку, сию минуту погаси! Тебе, я вижу, никого не жалко, ты всеми нами готов пожертвовать. Ты же знаешь, ничто так не притягивает молнию, как свет… (Фсст! Трах! Бум! Бур-ум-бум-бум!) Вот… послушай! Видишь теперь, что ты наделал!

      – Нет, не вижу. Может, спичка и притягивает молнию, но молния-то бывает не от спички, ставлю что угодно. И вовсе это не моя спичка притянула молнию. Если там целились в мою спичку, так плохая же это стрельба, – я бы сказал, что-то вроде нуля из миллиона возможных. Да в Доллимаунте за такую стрельбу…

      Примечания