Populus labyrinthus. Люди из лабиринта. Олег Евгеньевич Кодола

в каждом человеке всю жизнь. Исследователь Алексей Двойнин так говорит о двух «верах»: «Первая группа феноменов, традиционно обозначаемых как „вера“, связана с когнитивными операциями установления истинности некой информации. Вторая группа феноменов, обозначаемых как „вера“, – это феномены глубокой личностной убежденности в чём-либо.» (26)

      Так почему же кроманьонцы стали способны к абстрагированию, изобрели сложнейшие украшения, обряды, искусство, социальные группы? Возможно, ответ лежит на поверхности. Неандерталец был склонен действовать в рамках первого алгоритма, имитативного, основанного на централизованной обработке информации или «вере». У кроманьонцев превалирует второй алгоритм, основанный на сомнении и предназначенный для быстрой обработки больших массивов информации. Как показала цифровая революция, распределённая обработка данных особенно хороша для создания новых технологий. Кроманьонец первым научился распределять информацию: сомневаться, отвергать, временно игнорировать, оценивать, ранжировать, сопоставлять разницу в базах данных, делать выводы и создавать новые технологии. Здесь прошла граница, где повторяемое действие становится социальной группой, язык превращается в речь, а особенности веры закрепляются общественным договором или «религией».

      Кстати, существует две гипотезы происхождения слова «религия» в латинском языке. Согласно первой, глагол religАre образован из приставки re (означающей повторение) и глагола ligare, формы глагола ligo, произошедшего от праиндоевропейского leyǵ – «связывать». Вторая гипотеза гласит, что «религия» является производной от глагола relegЕre, образованного той же приставкой re и глаголом lego, происходящим от праиндоевропейского leǵ, означающего «собирать». Так или иначе, религия человека «собирает и связывает», то есть – определяет его принадлежность. К чему?

      Сунгирь: социум, верования, речь

      Изотопный анализ пищевых предпочтений знаменитого парного захоронения мальчиков из Сунгиря показал, что один мальчик питался, как и всё племя, очень хорошо. Диета его состояла, в основном, из мяса. Он ел, бывало, рыбу, не брезговал растительной пищей, но мясо любил очень. Второй мальчик из захоронения лишь иногда ел рыбу и растительность, но мяса не ел совсем. При этом – не голодал: его скелет не несёт признаков голодового стресса. Основу его рациона составляли беспозвоночные: жучки, паучки, червячки, гусенички. Мальчики жили в одно время, в одном племени и похоронены в одной могиле. Один ел мясо, второй – червяков. Судя по износу суставов, первый совершал движения гарпуном, а второй всегда сидел на корточках. Рядом с любителем червяков лежал футляр для охры, сделанный из кости человека, который тоже ел беспозвоночных и был… пра-пра-пра-дедушкой мальчика! Очень необычная традиция пищевой лимитации группы людей, возможно – мужчин отдельной родовой линии. (27) Предположу, что это и есть начало религий: демонстрация