Вираж судьбы. Вера Русакова

высоким, грузным, совершенно седым, но с тёмными глазами, когда-то, наверное, красивыми; он приветствовал вновь пришедшую по-французски.

      – Дон Марсиаль Моратин –и-Суньига, к Вашим услугам. Мой сын, дон Северино Моратин-и-Корвахаль.

      Когда-то учителю в пансионе пришлось объяснять ученицам систему образования испанских фамилий, поэтому Виктуар не удивилась различию наименований отца и сына.

      – Я Аньес-Виктуар Сэрму. Рада познакомиться с вами, сеньоры.

      – Красивое имя, подобающее столь прелестной девушке!

      – Вы очень любезны!

      Старший из собеседников высказал ещё несколько комплиментов, явно по привычке и без всякого воодушевления; Виктуар ответила обычными любезностями. Младший из мужчин не принимал участия в беседе; в отличие от отца он был среднего роста, худой, но с красивыми отцовскими глазами. Погружённая в свои мысли и переживания, Виктуар не обратила ни на кого из них особого внимания, и была только рада, когда затих ручеёк пустословия. Хозяйка внесла мясо.

      Глава 4

      Утро следующего дня выпало сумрачным и хмурым; Виктуар вышла к завтраку последней, и пока она ела, хозяйка уже убирала за испанцами. Обе женщины чувствовали себя при этом вполне непринуждённо и перебрасывались фразами, которые показались бы странными человеку со стороны. Мадам Селин была, по мнению Викки, дамой загадочной: её возраст было невозможно определить на глазок – не то 30 лет, не то все 50 – свежа, в своём роде довольно красива, но отличалась скрытностью и ничего не рассказывала о себе. Она сама выполняла все хозяйственные работы, за исключением тех, которые требовали большой физической силы. Последние возлагались на широкие плечи придурковатого, но здоровенного парня, после знакомства с которым доктор сказал жене и Виктуар:

      – Все говорят «в здоровом теле здоровый дух», но автор-то писал «надо молить богов, чтобы в здоровом теле был здоровый дух». Как видите, смысл иной.

      – Сокращение иногда меняет смысл, – печально заметила Викки. Думала она при этом не столько об античных авторах, сколько об Эмсской депеше.

      Несмотря на мрачную погоду, девушка снова прошла на любимое место. Уровень воды в реке заметно поднялся; она стала мутной и порой гнала вниз довольно крупные камни. Возможно, вверху шли дожди или сошли массы снега и льда, затем растаявшие; этот неожиданно бурный поток и мрачные тучи придавали пейзажу зловещий вид. Из глубины памяти пришло воспоминание: девочки в пансионе решили устроить нечто вроде поэтического конкурса и явить миру шедевры собственного сочинения; судить пригласили двух старшеклассниц: Изабеллу Маттеи и Лал-баи Шринивасан. Виктуар должна была выступать одной из последних, и с каждым следующим выступлением ей становилось всё хуже – она отчётливо понимала, что стихи её ужасающе бездарны, и большинство предшественниц гораздо лучше её. Только из чувства долга девочка прочитала свои вирши, и даже не огорчилась, когда решительная Изабелла сказала:

      – Ты