Под созвездием Козерога. Л. Г. Григорян

Но логика наших ментов была непредсказуемой. Представьте мое удивление, когда я увидел протокол допроса обвиняемого. Трудно сказать, как они пришли к решению обвинить нас в том, что мы продали свою машину и пришли жаловаться, утверждая, что машину у нас украли. До моего прихода Ашота уже допрашивали, поэтому он все время пытался что-то сказать, но сержант постоянно затыкал его.

      С нами поздоровались и предложили присесть. Следователь представился и как-то необычно вежливо спросил:

      – Рассказывайте все по порядку, от начала до конца, все, как было.

      Я сразу смекнул, они уже все знают, и сделали свои выводы. Поэтому нас «закроют» и уговорят подписать все, что они посчитают нужным.

      – Извините, до какого конца?

      – Умничаешь? Я покажу тебе такой конец, что залюбуешься! – заревел на меня следователь. – Я тут и не таких обламывал, ты еще пожалеешь, что на свет родился.

      На шум в комнату вбежал сержант с резиновой дубинкой в руке. Прямо с порога он замахнулся, чтобы ударить меня. Я сразу почувствовал, как мне будет больно, и сжался в клубок, как будто меня уже ударили, подставляя под удар спину. Можно подумать, получить такой удар по спине будет легче. Тут я почувствовал острую боль в реберной части. Болели обе стороны, да так, что я застонал. Следователь поднял руку и крикнул сержанту:

      – Стой, не надо, дай я поговорю с ним.

      – Хорошо, я подожду за дверью, – сказал сержант и вышел.

      – Видишь, как мне приходится защищать тебя, а ты как себя ведешь! Устроил мне нервотрепку, конец ему подавай, видите ли.

      Я выпрямился, сидя на стуле, а боль в ребрах не проходила.

      – Извини, офицер, я не хотел никого обежать.

      – Ну раз так, – сказал следователь, – то сейчас подпишем все бумаги и свободны, идите, куда хотите. Подпиши здесь, здесь и вот тут, – сказал он, подавая мне на подпись листы допроса.

      Я внимательно читал это дело и уже понимал, что, оказывается, это мы сами продали машину и пытаемся оправдаться. В то же время я понимал, чем все это закончится, если я не подпишу. Поэтому я долго и внимательно читал эту ахинею, потом резко поднял голову и спросил у сидящего напротив капитана:

      – О какой машине здесь говорится?

      Он остолбенел.

      – Как какая машина? Вы же приехали из Волгограда на КамАЗе.

      – Хорошо, допустим, мы приехали, и что, это дает кому-то основания думать, что мы продали его? Я Вам не говорил, что у меня был КамАЗ. Может, клиент, который купил этот КамАЗ, пожаловался, мол, машина плохая, тащите его сюда, будем разбираться?

      Он слушал молча и кивал головой, потом вдруг сказал:

      – Тебе, наверное, кто-то сказал, что ты умный, а ты решил, что умнее меня.

      – Только бить меня не надо, – сказал я, – мне и так плохо. Почему-то поднялась температура, и меня начало знобить.

      Он взял трубку телефона, стоящего на углу стола, и что-то стал говорить. Разговаривали они долго, язык, на котором они говорили, я не понимал, но по интонации было понятно, что собеседники ругались между собой. Договорив, он положил телефонную трубку и, ухмыляясь, сказал:

      – Пошли,