Под созвездием Козерога. Л. Г. Григорян

и холодно было только рукам и ногам. Ноги замерзли, нет, скорее, они окоченели, и холод уже не мешал. Чем дольше мы шли, тем ниже мы опускались вниз, тем больше болели ноги и уже начала из них выступать кровь. В общем, с каждым шагом надежды на спасение становится больше, а вместе с ней больше становились раны на моих ступнях.

      – Ашот, – говорю, – почему тебе купили такую некачественную рубашку? Видать, приобрели на барахолке по цене один кг – пять копеек.

      Но ему было совсем не до шуток, поэтому он здорово обиделся и еще долго ворчал, говоря о моем хамстве и наглости:

      – Это надо же, порвал мою рубашку и еще недоволен, что она рвется на такой дороге.

      Между тем стало совсем темно, а идти еще труднее. Мы остановились.

      – Давай отдохнем.

      Футболка на мне совсем была мокрой от пота. Парадокс: идешь быстро, потеешь, и белье на тебе мокнет. Но тебе тепло. Медленно все высыхает, и тебе холодно. Постоянно дул ветер, не прерываясь ни на секунду, и поэтому штаны на мне были покрыты ледяной коркой, а по бедрам стекала струйка пота, которая где-то там внизу замерзала. Я сел прямо на дорогу, покрытую мелким камнем, подняв ступни, попытался как-то обезболить их. Увиденное меня поразило. Я был не готов увидеть такое: вместо ступни – сплошной фарш. От увиденного мне стало еще больнее. Боже, я точно знаю, что грешен, даже знаю, в чем мой грех, я даже пытаюсь как-то бороться с этим. Но ведь не настолько же я безнадежно потерян. Что ты делаешь?

      Ашот опустился возле меня на корточки и завыл, как будто это была его нога.

      – Как ты идешь, ведь на это смотреть невозможно, я представляю, как тебе больно.

      – Ну вот видишь, как я мучаюсь из-за твоей рубашки, – сказал я.

      – Идиот ты, еще шутишь! Как мы дальше пойдем? Посмотри на это, их теперь даже назвать ногами нельзя, а тебе надо встать и идти. Сколько нам еще иди?

      – Вот, – говорю, – досада, язык не достаёт.

      – Куда тебе надо достать языком, что ты не можешь?

      – Да вот, надо облизать их, им станет легче, и мы спокойно пойдем дальше. Может, ты попробуешь? Твой язык длиннее.

      Но шутка не удалась, Ашот совсем расстроился, и теперь он или молчал, или ругался, бурча себе под нос:

      – То чуть не угробил меня, потом, видишь ли, рубашка ему не нравится, теперь ноги оближи ему. Скотина.

      Я почистил обе лапы от мелкого камня и грязи, встал, и мы продолжили наш путь.

      – Не бойся, наше дело правое, мы победим, а когда придем домой, я куплю тебе новую рубашку, даже лучше, чем эта, – сказал я.

      Но он делал вид, будто не слышит меня.

      Вдруг я услышал ржание лошадей.

      – Слава богу, нашим мучениям приходит конец.

      Ашот обрадовался и как-то воспрял духом, а духовная сила в таких ситуациях дорогого стоит.

      – С чего ты решил, что скоро конец нашим мучениям? – спросил он.

      Надо сказать, я сам ели сдерживал себя, чтобы не завыть от боли и усталости. Я точно знал: ничто, кроме