Вундер-киндер. Вера Фёдорова

и вообще краситься. Оказалось, ей без этого даже лучше.

      День рождения

      Мне исполнился год.

      Несмотря на задохлость и маленький вес здоровье у меня оказалось хорошее. Как и аппетит. Просто я не толстел и всё. Метаболизм. Мне рано выписали очки, чтобы исправлять анизометропию и небольшое косоглазие. Один глаз у меня видел отлично, а второй – минус пять. Стекло очков перед здоровым глазом заклеили пластырем, чтобы развить глаз близорукий. Это было неудобно, к тому же одно ухо у меня выше другого и очки сидели криво. Впрочем, я быстро приспособился подглядывать поверх очков.

      Я был похож на тощего ушастого пирата. Другие дети и их родители поглядывали на меня с настороженным любопытством. Раньше мама спокойно оставляла коляску со мной возле магазина или палаток, в полной уверенности, что такого ребёнка не украдут. После похищения стала опасаться и закатывала коляску даже в ларек площадью метр на метр.

      Я умел ходить, говорить и читать. Говорил я нарочно невнятно (к тому же не выговаривал буквы «л» и «р») и только короткие слова. Всё равно мама мной очень гордилась и злила обезьян: «Никто из вас балбесов в год не говорил, а Сашуля говорит. Цените брата вундеркинда!..» «Подумаешь!.. – обижался Юрик. – Болтает что-то непонятное. Мы тоже так могли. Ты просто забыла…» Полина и Дашка соглашались с Юриком, но мама только качала головой и улыбалась. Умение читать, я пока скрывал. Чтобы не догадались, иногда держал книги вверх ногами. Пусть думают, что для меня это игрушка. Вверх ногами тоже можно читать, только медленнее. Я так натренировался, что мог читать любой текст из любого положения.

      Мама испекла торт. Пригласила Кондрашову и акушерку тетю Надю. Акушерка тётя Надя сразу сказала, что не придет. Зато Кондрашова прибежала с утра пораньше на запах торта и мяса по-французски. Мама иногда говорила, что Кондрашовой «не фиг делать». Мужа нет. Дочка замужем за итальянцем, два года дома не была.

      Папа Валера, как обычно, был в рейсе. Обещал привезти мне подарок. «Себя бы привез…» – вздыхала мама. Телефон у папы Валеры был заблокирован. Мы его так и не дождались, сели за стол.

      Праздновать решили в комнате родителей. Основное место там занимала двуспальная кровать, с массивной деревянной спинкой. А ещё шкаф, за которым стояла моя кроватка, сервант, два стула и обычно сложенный пополам стол.

      Стол разложили и придвинули к кровати, притащили табуретки с кухни. Пробираться к столу приходилось по стеночке или через кровать. Мама постелила светло-голубую скатерть для торжественных случаев, с черной отметиной посередине. Папа Валера случайно прожег её сигаретой. На это место обычно ставили салатницу.

      Я сидел на высоком стульчике с пристяжным столиком. Меня переодели в бывший праздничный костюмчик Юрика и повязали на шею большой бант, как коту. Может, для красоты, а может, чтобы скрыть не отстиравшееся пятно от варенья на груди. «Очаровашка!.. – сказала Кондрашова, и все начали есть.

      Я рассчитывал, что мне тоже дадут мяса по-французски, которое восхитительно пахло. Но передо мной