Вундер-киндер. Вера Фёдорова

с кладбища». И мама вместе со всеми.

      – Что случилось? – спросили сразу несколько голосов.

      – Он, он… стащил со стола блин и сожрал!.. Я видела, видела… – в ужасе твердила акушерка тётя Надя.

      Все начали её успокаивать. Говорили, что не может быть, ей показалось, ведь я ещё младенец. Что у неё разыгрались какие-то нервы от какого-то стресса, из-за какого-то покойного свёкра.

      – Не показалось мне! В рот засунул и жевал…

      – Надь, у него зубов нет… – примирительно сказала мама.

      Зубы у меня были, только об этом ещё никто не знал. Я поплотнее сжал губы.

      – Всё у него есть. Вон вся морда от блинов масляная…

      – Это слюни…

      Мама провела мне по лицу полотенцем. Я закряхтел и захныкал.

      – Т-с-с… – сказала мама.

      – Нет, он не такой, как все!.. Не от мира сего.., – не унималась тетя Надя. – Ты кого родила вообще?..

      – Надь, отстань от ребёнка!.. – не выдержала мама.

      В общем, они поругались. Я заорал. Нам пришлось уйти. Но приготовленная еда всем понравилось, и маму стали приглашать готовить на поминки, иногда даже на свадьбы.

      Я умею читать

      Я был не только спокойный, но и осторожный ребенок. И мне бы в голову не пришло сунуть шпильку в розетку или стащить со стола чайник с кипятком вместе со скатертью. И уж тем более попробовать на зуб пластилин или мыло, хотя Юрик мне неоднократно предлагал.

      Иногда Юрик подкрадывался и тряс у меня перед лицом погремушкой. Я морщился и хныкал. Его, похоже, это веселило. Я ненавидел погремушки. Бессмысленная вещь, не способствует развитию. Другое дело буквы и цифры. Из них можно сложить целый мир.

      Читать я научился где-то в полгода. Опять же из-за Юрика. Его начали готовить к школе. Целыми днями к нему приставали: «А это какая буква? А это какая?..» Юрик молчал или отвечал невпопад. А еле терпел, чтобы не заорать: «Как можно быть таким тупым!..» Скоро я понял, что Юрик не такой уж тупой, а скорее хитрый. Он добился того, чтобы за правильные ответы, ему давали что-то вкусненькое или разрешали поиграть на планшете.

      Я стал читать все надписи, которые попадались мне на глаза. На коробках с лекарствами, на магнитиках, на банках и бутылках, на рекламных листовках.

      Иногда удавалось дотянуться до газеты или журнала. Папа Валера иногда привозил прессу из рейса и бросал где попало. Я с удовольствием шуршал страницами, переворачивал их. Мама это заметила, стала давать мне детские книжки, изрядно потрепанные Юриком. «Так внимательно смотрит, как будто читает!.. – хвалилась она Кондрашовой. Я и читал. Правда, «Колобок» и «Репка» – всё-таки не то, что длиннющая инструкция от таблеток амоксилав, где столько загадочных непонятных слов про грамположительные и грамотрицательные бактерии.

      Особенно мне нравилось читать на поминках. Мама часто брала меня с собой.

      – Он спокойный, не помешает, – предупреждала она. – Надо только дать ему