До шестнадцатилетнего возраста они воспитывались дома, порой не получая никакого систематического образования. Наконец, когда матерям уже не под силу было справиться с ними, их отправляли в гвардию, где за деньги они заставляли небогатых офицеров ходить за себя в караул, а сами тратили свое состояние на роскошную жизнь в столице, и, вместо служебной науки, знакомились с дурачествами и пороками большого города и возвращались потом восвояси. Прожив дома в праздности некоторое времея, если выходила им очередь к выпуску в линейные полки (а иногда и без очереди: за деньги можно было добыть себе право старшинства), молодые сержанты возвращались в столицу в гвардию, и отсюда выпускались в армию в чине капитана или поручика. Бедные военные и такие офицеры, которые начали службу с нижних чинов, оставались позади, и иногда по пятнадцати лет служили в одном и том же чине. Впрочем, подчиненные не уважали таких выскочек за совершенное незнание службы; начальники презирали; им оставалось только, для придания себе важности, проматывать родительское достояние самым безумным образом. Но здесь, как всюду, встречались исключения. В иностранных землях о русских офицерах тянулась дурная слава, как о неучах, ничего не понимавших в военной тактике людях. Но как эти офицеры быстро возникали, так они быстро и исчезали со службы. Редко кто из них, имея состояние, оставался в службе по собственной охоте, особенно когда обстоятельства принуждали его быть подеятельнее. Большая часть этих из гвардейских сержантов произведенных офицеров оставались в армии капитанами едва ли один год, затем выходили в отставку с чином майора. Этим заключалась блестящая военная карьера офицера. Гордясь чином штаб-офицера, он возвращался на свою родину, где имел право выезжать в карете четвернёй, с форейтором, привилегия, которая наполняла его презрением к упряжке парой. Оставались в службе только бедные офицеры, да такие, которые считали, что для военного человека наука не нужна. Кроме того, многие офицеры, особенно из высшего сословия, ходили в гражданском платье, презирая форму, поскольку она не поддавалась прихотям моды.
При производстве в офицеры и повышении их в чинах, учитывались не заслуги, а покровительство и протекция. Офицеры не гнушались и помощи знатных дам, не стесняясь озвучивать в своём кругу имена своих покровителей и покровительниц. «Армия наполнилась иностранцами, людьми без рода и племени, казаками, которым Потемкин раздавал лучшие полки. Люди, бывшие сержантами гвардии, в два года и меньше достигали по армии чина подполковника». 32). Даже купцы, чтобы получить право на приобретение деревень, записывались в гвардию, назначались к генералам адъютантами и выходили в отставку с чином. «У Потемкина находилось во дворе до 200 человек, служивших конюхами, лакеями, гусарами, и он производил их в офицеры, когда кто-нибудь понравится или за кого, попросят. Не ограничиваясь этим, он давал офицерские чины разным
