За веру, царя и Отечество. Сергей Горбатых

равнодушно смотрел в окно.

      – А вы знаете, что слово дерзкий имеет два значения? – справившись с эмоциями вкрадчивым голосом спросила Нина Петровна.

      – Какие? – Владимир с интересом уставился на стайку воробьёв, сидевших на дереве.

      – Какие? Слушайте меня очень внимательно. Дерзкий происходит от слова дерзить, то есть грубить старшим, совершать мелкие подлости. Дерзкий также происходит от слова дерзать, что значит смело стремиться к чему-то новому, совершать подвиги… Вот и выбирайте вы, будущий офицер, что вам делать дерзить или дерзать!

      Владимиру, вдруг, стало нестерпимо стыдно: ведь он не может дерзить! Он не может и не должен делать подлости!

      Головинский встал из-за рояля, повернулся к преподавательнице, поклонился ей:

      – Нина Петровна, прошу меня простить. Я был не прав! Отныне я буду только дерзать!

      Он сел за рояль и прикоснулся к клавишам. Володя играл наизусть…Играл, совершая небольшие ошибки, но играл, вкладывая всю свою душу.

      – Действительно, вы очень дерзкий мальчик! – удовлетворённо произнесла Нина Петровна.

      После этого урока в сознании Владимира что-то произошло: он почувствовал интерес к музыке. С его абсолютным слухом и великолепной памятью, которую единодушно отмечали учителя всех предметов, игра на рояле стала для него одним из любимых развлечений.

      А ещё Владимиру понравилось петь. Очень часто, когда из граммофона доносились песни Шаляпина, он неосознанно для себя подпевал им во весь голос:

      – Блоха. Ха-ха-ха. Блоха! – вторил он великому русскому певцу.

      – Со временем, когда у вашего сына сформируется голос, у него будет прекрасный баритон. – Уверяла Нина Петровна Софью Николаевну.

      Когда Владимиру исполнилось двенадцать лет, родители отдали его в Орловский Бахтина кадетский корпус.

      Первые недели в этом учебном заведении стали суровым экзаменом для мальчика. Подъём в шесть часов утра, гимнастика, умывание холодной водой, молитва, первый завтрак, занятия… Всё это Владимир Головинский выдержал с честью. Но вот цукание кадетами старших классов младшеклассников приводило его порою в бешенство.

      С этой мрачной традицией всех кадетских корпусов России Головинский столкнулся в первый же день. Он шёл по длинному коридору в спальную комнату, когда неожиданно услышал:

      – Зверь, стоять! Ко мне! Бегом!

      На эти странные для него слова Владимир не обратил никакого внимания.

      – Сугубец, я тебе дал команду «стоять»! – послышался тот же, но уже очень раздражённый голос.

      Головинский обернулся. В шагах десяти от него стоял верзила из последнего класса.

      – Это ты к кому так обращаешься? – поинтересовался Владимир.

      – Как к кому? К тебе! Ты же зверь!

      – Моя фамилия Головинский! У меня нет никакого прозвища! При чём тут «зверь»?

      У верзилы от возмущения вытянулось красное прыщавое лицо.

      – Я, кадет выпускного седьмого класса, то есть «благородный корнет»,