Пути Миритов. Холод знамений. Дана Канра

между делом старался наблюдать за женихом и невестой. Только они не одаряли друг друга пылкими взглядами и вообще не смотрели в сторону друг друга, так что вскоре занятие графа оказалось неуместным. Жена, невестка и внук подавленно молчали, Деметрий ожидаемо хмурился – впрочем, все было как обычно. Надо бы позднее напомнить Джан, чтобы она не привыкала к положению придворной дамы возле королевы, откуда ее столь не вовремя, как ей казалось, увезли, ведь рано или поздно Моранси свергнут, и тогда…

      А чему бывать?

      Смерть Виктора Моранси просто обязана пройти в виде казни, как и кардинала и родителей королевы, самой же Камилле Инам-Моранси предоставят справедливый выбор. Южане не забудут ее принадлежности к Эн-Мериду, если она согласится выйти замуж за кого-нибудь из них. Это станет самым честным вариантом из всех возможным, и не приведи Творец, ко времени дворцового переворота королева успеет обзавестись первенцем. Ирвину очень не хотелось становиться соучастником детоубийства.

      Хотя малолетних Кэйнов уничтожили вместе с родителями именно по его, графа Силивана, навету, так стоит ли надеяться нынче на милосердие Творца после смерти? С одной стороны да, одним грехом будет меньше, с другой же…

      − Господин граф! – оторвал его от глубоких мыслей молодой нерадивый слуга, за что получил полный холодного упрека взгляд. – Когда прикажете накрывать на столы?

      − За час до венчания, − отозвался сухо Ирвин. – А теперь займитесь своими обязанностями и не докучайте мне.

      − Неужели нельзя хотя бы в этот чудесный день не быть брюзгой? – голос Вен звучал скрипуче, и к тому же она осмелилась незаметно толкнуть мужа локтем.

      − Разумеется, можно, − граф был сама любезность. – Будьте добры показать это своим примером.

      Надо было радоваться свадьбе внука, а он лишь тревожился, усомнившись то ли в подлинности невесты, то ли в том, что его счастье наконец-то сбывается. Славно, если Джан не станет спорить с возвращением в Вету – нельзя ей видеть младшего брата и прочих южан. Сразу заподозрит недоброе и начнет писать письма, куда не следует, впрочем, если невестке важно благополучие Гая, можно будет и приструнить.

      Накануне свадьбы родовое поместье Силиванов почти не изменилось – за исключением красивых нарядов хозяев и невесты. По традициям наряды девушек на свадьбах шили из белых тканей – богатые заказывали шелка и бархат, а беднячки – ситец и прочие недорогие ткани. Женихи надевали черные камзолы со штанами, и лиловые рубашки. Сначала мужчины облачались во все лиловое, но позже глава оторианской церкви пожелал ввести запрет на этот цвет, являющийся траурным, и король тех времен пошел ему навстречу. Кажется, это случилось еще при первом Моранси… Рафаэль Первый вообще слишком часто шел на поводу у церкви.

      Ожидание продлилось не слишком долго – несмотря на осеннюю хмарь и мерзкий моросящий дождь отец Ансельм прибыл вовремя. Уже в двенадцать часов все они – и Силиваны, и Каролина Ольсен – или