Избранное. Владимир Бурлачков

Большой она успела откусить, маленький – сунула ему.

      Он стоял в прихожей – как был – в пальто и шапке, жевал плохо пропеченную мякоть и думал: «Вот еще напасть. Так пописать хочется, а они мне этот пирог…».

      Ирочка опять вышла проводить его на лестничную клетку и он опять уткнулся губами в ее губы. Она отвернулась и сказала:

      – Ладно, пока…

      Он решил действовать по-иному. Главным в его плане было заманить ее к себе. Повод для этого вроде бы находился. Но дальше возникало серьезное препятствие – у него не было магнитофона. Без музыки план рушился до основания. Только танцы могли помочь решить главную проблему. Никакой иной возможности привлечь Ирочку к себе он не видел.

      Родители обещали купить магнитофон только к лету, а собственных средств не было ни копейки. Пришлось обращаться к двоюродному брату.

      «А как ты его от меня потащишь?» – изумился брат. Действительно, как тащить через всю Москву этот здоровенный, старомодный ящик? Таких уже лет десять, наверное, не выпускали.

      Но дотащил ведь как-то. На двух трамваях и метро. Нет, правильно говорят, что охота пуще неволи.

      И, позвонив ей, сказал как бы между прочим:

      – Приходи ко мне завтра.

      Она помолчала, шмыгнула носом и сказала:

      – Нет, не приду.

      – Почему? – не понял он.

      – Не приду и все, – зло сказала она.

      – Но почему? – почти выкрикнул он сквозь грохот рассыпающихся надежд.

      – Ты целоваться не умеешь, – сказала она.

      – Как? – не понял он.

      – Как все нормальные люди, – объявила она.

      Открылись двери очередной электрички. Толпа опять заполнила платформу и потекла к эскалатору. Ирина Игнатьевна взяла его за локоть, весело взглянула в глаза и спросила:

      – А как ты?

      – Как все, – ответил он, отводя глаза. – Бегаю, суечусь.

      – Интересно, а обо мне ты когда-нибудь вспоминал? – спросила она.

      – Ну, милая моя, еще бы! – сказал он.

      – Вот видишь! – назидательно сказала она. – А я и сейчас – ничего. Ведь, да?

      – Еще бы!

      – Но вы все такие, все такие…, – говорила, брезгливо морщась. – От вас ни за что внимания не дождешься. Вы все по собственным делишкам бегаете. Все у вас не то на уме. Нет, чтобы взять до проводить женщину до дома.

      – Как же не бегать по делам! – сказал он. – Семью надо кормить.

      – А я вокруг себя всех разогнала, – бодро сообщила Ириша. – Теперь одна.

      – Ты всегда была примой всех наших школьных балов, – сказал он.

      – Да уж! – охотно согласилась она. – Значит, и ты это помнишь?

      – Еще бы!

      Ему пора было уезжать и он оглянулся в ожидании поезда.

      Обладание ею не имело бы для него никакого значения.

      Измена

      Свет люстры слепил ему глаза, но было лень встать и выключить. Он дожидался, когда это сделает Рита и мысленно торопил ее, пока она ходила по комнате, звенела флаконами на туалетном столике и заводила будильник. Люстру она, наконец, выключила.