Соседи Ивана-Царевича. Анна Алёшина

выполнением данной ответственнейшей возложенной на него обязанности Иван-Царевич даже забыл о том, что он, сидя возле окна, заметил на улице. Хотя, правильнее было бы сказать: “о том, чего он НЕ заметил”.

      А не заметил он будки и щенка – маленького мохнатого и косолапого щенка немецкой овчарки, больше похожего на медвежонка, чем на собаку. Щенок и его будка появились на соседском участке ранней осенью. Они разместились на лужайке прямо перед окнами Ивана-Царевича. С тех пор Царевич каждый день следил за жизнью своего нового соседа.

      Щенок спал возле своей будки и, когда облетали золотые листья с деревьев, и, когда пошли холодные проливные дожди. Когда лужайка превратилась в сплошную большую лужу, сердечко Ивана-Царевича сжалось. Он с Мамой пошёл к соседям просить за маленького пса. Иван-Царевич не мог без слёз смотреть на то, как щенок спит прямо в холодной воде.

      Но оказалось, что виной всему не жесткосердечность хозяев, а характер самого Герцога. Пёс упрямо не хотел прятаться от непогоды в будке, предпочитая, как маленький поросёнок, валяться в грязи.

      И вот теперь, когда в Длинногорье пришла зима, и будка и щенок пропали!

      На следующий день Иван-Царевич убедился, что ему всё не померещилось, и он, взволнованный, заставил Маму звонить соседям и узнать о судьбе Герцога.

      Не имея возможности бороться с характером щенка, хозяева перенесли его вместе с будкой в другое более сухое место, куда специально привезли несколько тачек чистого жёлтого песка. На этом процедуры закаливания, которые сам себе назначил Герцог, закончились.

      Однако, закончились и ежедневные наблюдения Ивана-Царевича за псом. Теперь из окна не было видно будки, а каждый день напрашиваться в гости на чужой участок, чтобы справиться о самочувствии щенка, было не совсем прилично. Поэтому Ивану-Царевичу до поры, до времени и не было известно об одном громком деле, в котором оказался замешанным светлость Герцог немецкий.

      Щенок дремал после обеда. Хозяева вынесли ему полную миску каши с мясом. Не осилив всю порцию целиком, Герцог оставил немного каши “на потом”.

      Вкусный мясной аромат был слышен и в берёзовой рощице неподалёку, где местные вороны практиковались в хоровом пении. Запах каши щекотал им ноздри и отвлекал от основного занятия. Само собой разумеется, что спустя совсем короткий промежуток времени, вороний хор почти в полном составе был на участке Келлогса и Герцога.

      Поначалу вороны сидели на заборе и лишь оценивали обстановку. Но от аромата мясного бульона с гречкой так сводило пустые урчащие желудки, что одна из ворон в итоге не выдержала и, спрыгнув с забора, стала боком подбираться к миске с кашей.

      Глаза Герцога были закрыты, и ворона, расхрабрившись, клюнула носом в миску. Завидев, что их товарка уже принялась за обед, и все остальные вороны повскакивали со своих мест и заторопились к каше. Возле миски началась толкотня.

      И лишь одна из ворон осталась сидеть на заборе. Она, вообще, всегда держалась