Ранее живые люди. Сергей Николаевич Новиков

вроде. – Весело ответила Валентина. Ивлиев и сам видел, что со здоровьем у Валентины все нормально.

      – Да вон, в комнате отдыха трое лежат, встать не могут.

      – Не, я в порядке. Может сходить к ним, мало ли надо что? – сердобольно предложила Валя.

      – Я сам зайду, ты сиди. Двери все закрой и никого не впускай и не выпускай без моего разрешения. Я наверху буду.

      – А с этим что? – кивнула Валентина в окно, где на проходной, дожидаясь осмотра, стояла машина, уазик-буханка, которая привозила в зону продукты.

      – Этот пока пусть стоит. На зоне кипеш какой-то, разберёмся, потом проедет. – Ивлиев развернулся и пошёл в комнату отдыха. Убедившись, что все трое лежащих на кроватях и в самом деле неподъёмные, он поднялся в операторскую.

      – Ну что тут? – спросил он у Санька.

      Не успел Санька ответить, как зазвонил телефон внутренней связи.

      – Громкую включи, – приказал ему Ивлиев. Санька нажал на кнопку и в операторской послышался голос первого помощника.

      Он кому-то громко кричал, что бы тот сел.

      – Пётр, что там у тебя? – спросил Ивлиев

      – Да пока дошли – ещё двое отключились, и остальных, боюсь, ненадолго хватит, – раздался из динамиков Петрухин голос.

      – А зэки что?

      – Эти совсем с ума сошли. Стоят у забора толпой, толкаются, а вверх не лезут. Тупые какие-то. И глаза у них странные, зрачков совсем не видно. Многие в крови. Да тут не только зэки, но и контролёры есть. Я попробовал до них докричаться, но бестолку. Мычат только. Может траванулись чем? – предположил Пётр. – Там что в штабе то говорят, когда смена приедет? А то через час на вышках никого не будет.

      Ивлиев уже хотел ответить, но почувствовал, как его за рукав тихонько дёргает Саня.

      – Ну что ещё. – Он недовольно повернулся и увидел, как тот, с отвисшей челюстью, смотрит в окно и показывает на что-то рукой.

      Ивлиев посмотрел в направлении протянутой руки и замер, не в силах поверить своим глазам. Человек, расправу над которым они наблюдали десять минут назад, и который по всем признакам был мертвее мёртвого, начал шевелиться. Руками и ногами он месил грязь в попытках найти опору, но руки скользили, и казалось, что человек бьётся в эпилептическом припадке посреди грязной лужи. Спустя какое-то время ему все же удалось перевернуться на бок, а затем и на живот. Когда он встал на четвереньки, то кишки упали в лужу сине-красной кучей, и лишь несколько колбасок связывало их с телом. Голова, которая практически уже ни на чем не держалась, наклонилась вперёд, и издали казалось, что человек с удивлением рассматривает свои внутренности, лежащие на земле.

      Несколько попыток встать закончились неудачно из-за того, что он наступал коленями на кишки, плавающие в грязной луже, но, в конце концов, вырвав из себя вместе с их остатками ещё какой-то орган, тело приняло вертикальное положение и дёрганой походкой пошло в сторону забора.

      Внезапно из динамиков послышался дикий рёв, а затем отборный мат, которым помощник честил всех на свете, но в особенности своих караульных.

      – Ванюха, что там