Добрый Дух Волшебства. Сборник Самоисполняющихся Сказок. Ирина Александровна Домнина

унесет неведомо куда и шмяк о дерево, только тебя и поминали!

      – Здесь люди, – рассказывали третьи. – Они так нами восхищаются!

      – Ага, – недоверчиво хмыкала я. – Какой-нибудь мерзкий пацан поймает, сожмет в кулаке, и все, кранты бабочке…

      – Здесь и другие существа обитают! – сообщали четвертые. – Жуки, божьи коровки, стрекозы, кузнечики… Это так интересно!

      – Чего уж интересного, – возражала я. – Прилипнет к тебе муха какая-нибудь, не отвяжешься потом. А она, между прочим, по помойкам шастает и во всякой грязи копошится. Будет суетиться, над ухом жужжать, оно мне надо?

      Нет, я уж лучше в коконе… А то выберешься наружу – и что? Или тебя какой-нибудь воробей залетный походя слопает, или люди на острую булавку наколют и в гербарий приспособят, или еще чего похуже случится…

      Мой кокон давно слишком тесен для меня, мое тельце выросло и стало его распирать, он изношенный и весь в трещинах, но я латаю их изнутри, как могу, и не допускаю, чтобы кокон окончательно развалился. Да, в дожди здесь сыро, да, сквозит из всех щелей, да, тут не повернуться, но это мое пространство, и только мое! Пока я в коконе – я неуязвима.

      Конечно, мне здесь одиноко, потому что кто-то еще в кокон не поместится. Но, честно говоря, я не уверена, что хочу кого-то еще сюда впускать. Я знаю, что мои вылупившиеся из кокона подруги однажды выберут себе партнера, станцуют брачный танец, отложат яйца, и… и все. На этом и заканчивается жизнь бабочки. Как будто в потомстве счастье! Стоит ли стремиться к любви, если от нее умирают??? Нет, я уж лучше в коконе… и одна. Целее буду.

      Иногда я подсматриваю в щелочку, что творится там, снаружи. И, надо сказать, оно мне совсем не нравится! Там страшно, там неизвестность, там полная непредсказуемость, и невозможно знать, что случится с тобой в следующий момент. Я же бабочка, я так нежна и хрупка, а там, вне кокона, обо мне никто не позаботится и никто не станет меня жалеть. Я питаюсь исключительно нектаром, а они там засорили все отходами производства и нефтепродуктов, замусорили луга, отравили выхлопными газами цветы, и нектар горький и невкусный. Я не пробовала, но я точно знаю, что такой он и есть. Как выживают другие бабочки? Не знаю, да мне и все равно. Может быть, они просто не такие нежные и тонко чувствующие, как я. Наверное, приспособились. Но я – нет, я другая, я не смогу, поэтому я останусь в коконе.

      Я буду лежать в позе зародыша, и грезить о чистом, светлом, прекрасном мире, где я могу летать, ничего не боясь и без всякого риска для моих чудных крылышек, для моих изящных усиков, для моих тонких ножек. Я все равно буду прекрасной бабочкой, но только тут, в коконе. Ну и пусть тесно, ну и пусть неудобно, ну и пусть все остальные втихомолку смеются надо мной (а они смеются! я знаю!) – я все равно останусь здесь. Потому что там, снаружи, ничего уже хорошего не осталось – я-то точно знаю, я вижу это из своего кокона, и потому-то я из него никогда и ни за что не выберусь и ни на какой другой мир его не променяю! Он – мой дом, он – моя