Колька, Сенька, Ермошка и Змей Горыныч. Евгений Ярыгин

ветер сменил направление с норда на ост (то есть с севера на восток, что всем рыбакам известно). Коля с Сенькой занялись костром, а Ермак рванул по тропе на берег.

      Лодка была полузанесена песком, но беглый осмотр показал, что новых повреждений не появилось. Со сменой направления ветра волны хоть и накатывались, били в берег, но пляж водой больше не заливало. Ермак побрел вдоль берега, сам пока не зная зачем. Высокая вода очистила береговой песок и скалы, забросила валом водоросли, бревна, ветки, плававший мусор к береговому откосу. Ермак нашел неразбитое пластиковое ведро без ручки, подобрал, бросил в ведро несколько бутылок из-под кока-колы и только потом заметил под листами морской капусты торчащий наружу угол морского поддона. Полутораметровый «поднос» для укладки грузов в трюмах судов, сколоченный из двух деревянных щитов один над другим, был сбит из добротных досок и по виду не сильно пострадал. «Дело, – подумал Ермак, разгребая склизкие, сильно пахнущие морем, длинные листья капусты, – здесь тебе и доски, и гвозди». Он вытащил поддон на скалы, где повыше и посуше, вырезал несколько мясистых ломтей позеленей из капустной ленты, думая сварить на ужин, и заторопился обратно наверх, к шалашу.

      Промокший и уставший, груженый добром, подобранным на полосе прибоя, он не сразу заметил на каменистой тропе следы. Рядом с его собственным следом на редких глиняных языках, сползших на скальную дорожку, отчетливо виднелись медвежьи когтистые отпечатки. Мальчишке стало плоховато: след вел к лагерю. Ермак рванул вверх по тропинке. Он что-то заорал, бросил все, что тащил и зачем-то раскрыл на бегу перочинный ножик. Это-то против медведя?

      Над лагерем мирно клубились облачка дыма, плыл белковый запах вареного краба. Сенька с Колькой деловито суетились у костра. Запыхавшийся Ермолай быстро окинул взглядом поляну, заглянул под деревья. Никаких медведей. Сеня, увидев брата, радостно заулыбалась и вопросительно вздернула подбородок. «Все нормально», – успокоительно махнул рукой Ермак и побрел по тропе обратно за брошенным добром.

      На следующий день, используя тяжелый разделочный нож и обкатанные морем увесистые куски скалы, ребята разобрали поддон на доски, вытащили пару десятков гвоздей, разогнули и выпрямили их как могли. Заострив концы двух досок, сделали из них подобие лопат. На то, чтобы освободить кунгас от песка, ушел весь день. К вечеру смогли определить ущерб: надо было установить на место и сколотить вместе разбитую центральную доску, укрепить места надломов, законопатить щели. Коля предложил также привязать по бревну с каждого борта лодки, чтоб увеличить плавучесть. Завтра с утра предстояло поставить лодку на ребро, подпереть ее – иначе работу не сделать. Задача для пацанов. Сенька не в счет: уж очень она непростая.

      В сумерках усталые, но, как принято говорить, «довольные собой», Добряки побрели по тропке в лагерь. Ветер хоть и задувал, но дождя не было, и даже в разрывах кудлатых туч на горизонте проблескивали лучи заходящего солнышка. Повеселело. Ермак даже про медвежьи следы забыл.

      Вернувшись поутру на берег, чтобы продолжить