День восьмой. Михаил Юрьевич Темнов

мастер игры не только на арфе, сумел найти в его душе те струны, игра на которых помогала делать громовержца более покладистым. Олимпийцу пришлось приложить немало усилий к тому, чтобы Зевс, наконец, согласился с ним и принял его видение процесса взаимоотношений с технократическими цивилизациями, с которыми они соседствовали.

      Зевс считал олимпийцев неуязвимыми, поскольку враги могли действовать, в основном, с использованием достижений технократического порядка, над которыми он просто смеялся, поскольку жители Олимпа были щедро одарены благими дарами: они могли летать, становиться невидимыми, переноситься в другие миры. И всё без того, чтобы создавать для этого какие-то устройства.

      Зевс считал, что врагами ему могут быть только равные, а все прочие – бедняги убогие и слабые, поэтому и вынуждены запасаться всякой технократической ерундой.

      Тогда, порыскав среди чужих земель, советник Зевса отыскал немногочисленных наследников исчезнувшей гуманоидной цивилизации, которая погибла только из-за того, что варварские племена чужой планеты, едва осилив космические путешествия, долетели до них и уничтожили под корень, оставив только воспоминания небольшого количества случайно спасённых о том, какой прекрасной была безупречная, но незащищённая и беспечная цивилизация.

      Галактион советовал закрыть мир Олимпа для посетителей и любопытных из технократических цивилизаций. Хотя Зевс довольно часто делал исключения, принимая в своем мире именитых императоров или их не менее влиятельных посланников. И это было, по мнению Галактиона, излишним, так как вызывало у гостей только зависть и желания, противоречащие интересам Олимпа.

      О Зевсе в технократических мирах знали и подспудно боялись. Потенциальные агрессоры, владея невероятной по разрушительной силе оружием, страшились той силы, которую считали божественной, поскольку она заменяла олимпийцам многочисленные космические армады звездолётов, прочие зыбкие блага технического прогресса.

      Олимпийцы могли творить словом, усилием мысли, что могущественным технократам, даже обладавшими тайнами бессмертия, было недоступно. Как, впрочем, и само бессмертие без технократических костылей. И это их не только обезоруживало, но и вызывало ненависть из-за неуязвимости Олимпа. Поэтому огромный звёздный галактический мир Олимпа себя не пропагандировал. Правители технократических цивилизаций тоже не старались приоткрывать завесу неведения об Олимпе. Для широкой массы населения этих цивилизаций Олимп, могущественный Зевс, олимпийцы были не что иное, как красивый миф, сказка. При этом правители знали каналы, по которым они могли связаться с представителями Олимпа.

      У Олимпа были потенциальные враги. Те цивилизации, для правителей которых знания и возможности олимпийцев в вопросах творения были дополнительным знанием, ступенью к абсолютной власти. Поэтому они, достигнув пика своего развития, пытались разными способами проникнуть