Хроники Дарона. Эльф под горой. Полина Викторовна Мельник

лениво переставляла узловатые ноги, тощие бока вздымались и выдыхали так шумно, что иной раз я опасалась использовать кнут, чтобы не добить дряхлую скотину. Пришлось самой взять вожжи и дать время вознице проспаться: очень уж не хотелось тратить время на объяснительную по приезду. Ведь завтра в полдень наступает день окончания моего контракта, голова кружилась от праздничных мероприятий: первым же делом заеду по роже капитану, я узнавала, за это много не дадут. Потом отправлюсь на перекресток Шахтерской и Торговой, узнаю подробнее про обладателя магического клинка в золотой оправе, что меня изуродовал, и навещу. За это уже дадут побольше – потому сразу перееду.

      Натирая клинок кусочком кожи, глянула в отражение: угольно-черные волосы, собранные в тугие жгуты от самой головы, желтые глаза и бронзовая кожа. Но больше всего мне нравилась коричневая чешуя, что расползалась от висков, вниз по скулам, шее и дальше по плечам, бокам и бедрам. За этот окрас нас и называли то драконьими детьми, то змеями, а то и вовсе гадами и аспидами. Смешно, ведь из всех существ Дарона только драконы и могли убить нас, укусом отравляя смертельно и рождая вечное противостояние драконов и драконьих детей.

      Возница громко всхрапнул, испугав кобылу, тощее создание прижало уши и изобразило некое подобие рыси на пару минут – до чего же жадничали королевские казначеи, когда дело доходило до контрактников. Ещё день-два и эта кляча издохнет своей смертью. Как раз под стать старой скрипящей, как колени горного тролля, телеге. Гвардейцы-люди на таком не ездили, их жеребцы были бодрыми, гладкими, у капитана и вовсе был тонконогий рысак. А за мной что ни задание отправляли не то, что рысаков, а их ломовых прапрабабушек. Но именно сегодня это было особенно обидно, придётся ехать таким темпом всю ночь, иначе к рассвету стен Асестима не видать, как своих ушей.

      Смеркалось, кляча едва переставляла ноги, копыта гулко топали по песчаной дороге, я задремала. Вдруг кто-то тронул меня за плечо, дернувшись, обернулась:

      – Где мой перстень, ты что, обчистила меня? – взвизгнул очнувшийся пьянчуга.

      – Хозяин трактира предлагал отдать тебя на потеху орку, спасибо скажи, что перстень подошел больше, – нашлась я.

      На лице с низким лбом и с густыми нависающими кустами бровей промелькнули следы раздумий.

      – Это кольцо моей бабки, поворачивай! – потребовал возница.

      – Медный перстень с треснутым камнем? Тоже мне, фамильная ценность, – огрызнулась я.

      – Поворачивай, сказал! – потребовал пассажир и немного подумав, пригрозил, – иначе расскажу, как ты мне по морде заехала.

      – А я как ты пропил пять сартин на мою похлебку, – напомнила я про свой несостоявшийся ужин.

      – Поворачивай, глупая девка! – рявкнул возница, – мне жалованья за день не будет, а для тебя я розги попрошу! Я швырнула ему в лицо вожжи, угрюмый компаньон принял их, молча пересев вперёд.

      Устроившись сзади, задремала, обратной дороги было не избежать. Асестим встречал нас в рассветном зареве могучими серыми стенами, такими же израненными в боях, как и моё тело.