Шизофрениада, или «Операция S». Егор Убаров

и подготовки материала к печати надеется на то, что оригинальное своеобразное мнение о загадках романа М. Булгакова и многих парадоксах Истории, вызовет у читателей желание более внимательно отнестись к наследию Писателя и его видению причин многих явлений и событий на нашей, такой загадочной планете Земля.

      Автор-составитель твердо убежден в том, что академическая наука сумеет достойно опровергнуть любые ошибочные гипотезы и невольные искажения Истины, защитив этим неколебимые и подтвержденные многовековым опытом народов и самим временем главные исторические вехи и историческую правду. И само честное имя писателя и философа Михаила Афанасьевича Булгакова.

      Автор

      Часть первая

      LITTERA SCRIPTA MANET – написанное остается

      Мастеру – Михаилу Афанасьевичу Булгакову

      и

      Духу Творчества Писателя посвящается…

      Вместо предисловия…

      Не о фатальной бренности всего живого в этом Мире

      И Мрачной Даме, что приходит в Час последний

      к каждому из нас,

      Мечтательный Герой – Принц Датский Гамлет

      размышлял…

      В нем умирала, трепеща, лишь часть Души!

      Пообещав возможный шанс – Другой…

      на Возрожденье.

      Увы, наивный Друг! И Жребий сей подобен

      Смерти добровольной.

      Потрясенье?!

      Смирись, Адепт, о стойкости моля!

      – Да! Воля… Шок! – колеблющие стержень

      Миропониманья…

      Всю Вечную Основу и самих,

      Живущих в Храме – Зданье,

      Что называем мы Планетой Бренною….

      По имени… Земля!

(«Из записок сэра Уильяма» в переводе Вани Бессонова)

      Начиная разговор на эту тему: о загадочном творческом наследии писателя, вспоминаются недвусмысленные намеки на то, что может произойти с теми, кто отважился на глубокое погружение в тайные смыслы романа «Мастер и Маргарита» Михаила Афанасьевича Булгакова.

      Вот и сейчас… я ощущаю непонятную дрожь в коленках, как мой друг по палате – Егор Алексеевич или попросту – Егорша, когда он, онемев от страха, простоял ночью целый час на холодном кафельном полу в нашем больничном туалете. Хорошо еще, что в тапочках был! Ему, конечно, тоже было «немного не по себе». Как позже утверждал наш друг, он был свидетелем тайных телефонных переговоров Сталина с Гитлером накануне Великой Отечественной, как раз в ночь с 21 на 22 июня 1941 года! Позже сам Егор Алексеевич даже записал по памяти этот «секретный разговор».

      И что совсем нас не удивило, так это то, что беседа двух Вождей состоялась рядом с сестринской комнатой, на нашем этаже! И мы поверили нашему другу. Ведь Егорше верить можно!

      А если не верить таким людям, как Егор Алексеевич, то кому поверить? Предпрофкома, секретарям партячеек, участковому или… нашему Главврачу Липкину-Хайтовичу? Ну это уже совсем не смешно и отдает некоторой умственной невменяемостью. Меня в палате называют уважительно: «Наш Сумасшедший Профессор»! В этом я улавливаю, разумеется, некоторое