Экономические теории в пространстве и времени. Коллектив авторов

касается диалектического метода, то надо констатировать, что последователи Маркса (начиная, вероятно, с Э. Бернштейна) не смогли или не захотели развивать его дальше. В догматическом, «засушенном» виде он сохранился в советских курсах политэкономии, которые изучали наши экономисты многих поколений.

       Маржиналисты

      Наверное, самым значительным поворотом или переворотом в истории экономической науки следует считать маржиналистскую революцию. Известно, что между тремя «отцами-основателями» маржинализма существовали очень значительные различия (Истоки, 2015. С. 57–130). Сильно отличалось и их самоощущение, сознание своего места в истории науки. Пожалуй, Джевонс в наибольшей степени ощущал себя как революционер, который пошел на разрыв с классической традицией, которую до него воплощал Джон Стюарт Милль. Этот разрыв характеризовался, с одной стороны, сенсуалистскими и утилитаристскими взглядами Джевонса на человеческую природу4, а с другой – его стремлением математизировать экономическую теорию. В итоге Джевонсу удалось создать единую теоретическую схему, опирающуюся на теорию предельной полезности и описывающую производство, обмен, распределение и потребление вместо отдельных теорий, существовавших у классиков (Perlman, McCann, 1998. Р. 320). Такую критику можно считать методологической( т. е., радикальной), но не тотальной: речи об изменении экономической системы не заходило, менялся лишь метод ее исследования, который характеризовался «заменой реального мира фиктивной одномерной картиной» (Ронкалья, 2018. С. 347). При этом резко повышался уровень абстракции.

      Джевонс сохранял элемент преемственности по отношению к утилитаризму Бентама, но не к его экономической теории. Поэтому инкрементальной его критику классической политической экономии мы назвать не сможем.

      Что касается другого сооснователя маржинализма Карла Менгера, то ему пришлось выяснять отношения не с классической политической экономией, а с исторической школой, лидировавшей в немецкоязычном пространстве. Вначале он не ощущал себя революционером в науке (посвящение «Оснований» основоположнику исторической школы Вильгельму Рошеру ясно на это указывает). Но после рецензии Г. Шмоллера и в процессе разгоревшегося «спора о методах» Менгер смог сформулировать критику исторической школы. (Отношение Менгера к другим его предшественникам мы оставляем здесь за скобками.) Критика «историцизма» формулировалась Менгером в специализированных методологических трудах, что облегчает ее восприятие. Действительно, его позиция касается принципиальных методологических вопросов: дедуктивизм против индуктивизма, универсальные законы против культурно-исторических (специфических), суждения, свободные от ценностей, против политически ориентированной науки. Перед нами, может быть, наиболее отчетливый пример радикальной методологической критики. Тотальная же критика для них характерна не была, и современный

4

Речь идет о его частичном использовании гедонистической психологии Бентама в «Теории политической экономии», благодаря которой возникла модель человека Джевонса – рационального максимизатора.