Нортумес. Последний клан. Николай Геннадъевич Грошев

драть и Родину представлять себе, будто я её…

      Шкет вдруг позеленел. Когти вылезли наружу, вновь пропарывая стол.

      – Эй! Братан, осади! – Поспешно проговорил Штык, выставив вперёд раскрытые ладони. – Шутка, бля буду, в натуре шутка! Давай лучше ещё накатим.

      Шкет с трудом взял себя в руки. Выпили, покурили и он хриплым голосом произнёс.

      – Ты так больше не говори дружище. Мой дед за эту страну умер, с фрицами бодался. А ты блядь Родину вот так, на хуй говоришь насадить и там вертеть? Лёха, братан, ты извиняй, но я тебе харю разобью, ещё такой базар услышу.

      – Нацист конченный. – Буркнул Штык, опрокидывая новую порцию водки в рот…, а потом как-то темно стало…

      – Мудак блядь. – Проворчал Шкет, усаживаясь обратно за стол. Штык не ответил. Лежит себе тихонько на полу, из глаза вилка торчит. Уже заживает, вот-вот очнётся…

      – Какого хера??? – Взвыл Штык, поднимаясь с пола. Вилка вросла в череп. Глаз зажил, зрачок не двигается – к вилке прирос. – Ты что творишь бля???

      А потом ухватился за вилку и выдрал её с мясом. И обратно, с глухим стуком на пол рухнул.

      – Вот и валяйся там, ушлёпок. – Уже не так зло проворчал Шкет – отпустило почти.

      Вскоре Штык очнулся, молча сел за стол. Молча, выпил. Молча, покурил.

      – Мир братан? – Сказал он, протянув руку через стол. Шкет пожал эту руку, с некоторой неохотой. – Да ладно ты, я же в натуре пошутил. Просто ты так за родину…, а что она тебе вообще дала? Ну что? Мусора шпыняют, работы нет, цены заоблачные, памятник этот, на площади который, что с ним было помнишь нет? Хер тот, которого Соня обратить пыталась – обоссал он его. Срать всем на Родину такую…

      – А мне нет. – Прорычал вампир. – Я православный русский человек и если ебало не завалишь, я тебе ещё и во второй глаз вилку загоню. Вкурил?

      – Вкурил, вкурил… – Пробормотал Штык, отмахиваясь от товарища. Нет у них что-то взаимопонимания по этому вопросу…, православный вампир блин… – О!!! Придумал!!!

      – Что опять?

      – Давай попами станем? Кадилом трясти, это ж не работа, так, чисто что яйцами потрясти, что кадилом. Ну выучим пару непонятных воплей и вперёд, капусту рубить.

      Шкет молчал минуты три, потом глубоко вздохнул и сказал.

      – Что бы быть священником, нужно верить в Бога.

      – А я верю. – Немедленно ответил Штык, гордо вскинув подбородок. – Отвечаю – вот с детства верил, в этих, Назарет который и Машка. Всегда в них верил, клянусь!

      – Машка? – Слегка в недоумении, проговорил вампир. – Это кто ещё?

      – Ну как? – Штык развёл руками, изобразил непонятный жест. – Та тёлка, которую Бог раком нахлобучил и там у них пиздюк потом родился, Назарет назвали. Вот в натуре я в них всегда верил.

      Шкет только и смог, что закрыть лицо ладонями, да протяжно застонать.

      – Чё опять не так? – Насупившись, поинтересовался Штык.

      – Я Лену теперь понимаю.

      – Ага? И чё там, ну это, чё там типа понимаешь?

      – Ничего, проехали. – Некоторое