Химера в наследство. Ирина Миронова

почти интуитивно понимая, что увиденное слишком нереально для того, чтобы существовать на самом деле, но он всё это видит. Как во сне, осознает себя частью окружения. А затем появляется тело. Обездвиженное, громоздкое и нереальное. Он прикован к месту и к форме чужого тела. Эта мысль, словно якорь, удерживает на себе внимание и служит трамплином для новых бросков в неизвестность.

      Осознав себя как точку в пространстве, Сознание осматривается, по памяти и по привычке обращаясь к себе в мужском роде. Делает вдох, вентилируя в салоне воздух, и дает импульс сердцу, ощущая его мощную вибрацию.

      Всё должно быть иначе, но он не знает как. Это похоже на смех: когда втягиваешь воздух ртом, а он шипит через прорези вентиляционных решеток и фильтры, как через приоткрытые челюсти, задевая кромку зубов. Смех обрывается в мгновение. К нему приходит понимание, что телу не сдвинуться. Колеса пытаются прокрутиться, сердце рычит от усилий, но что-то удерживает его на месте. На фоне собственных звуков он слышит какой-то внешний шум и оборванную речь. Звуки шагов приближаются. Хочется кричать, от страха звать на помощь, включить звуковой сигнал и снова пытаться сорваться с места. Но с ним что-то не то…

      Он опять проваливается.

      В память. Ее слишком много. Она будто чужая и совсем ему не нужна. Какая-то часть сознания советует ему заткнуться. Погасить фары и выключить мотор.

      Сознание смотрит на незнакомого человека в форме, угадывая, а потом осознавая, что это полицейский и он может помочь ему. Но охранник на стоянке полицейского участка проходит мимо, скользя по нему пустым взглядом. Камеры, как цифровые глаза, позволяют видеть в цвете, но с непривычного угла обзора. Это всё слишком странно. Он – никто. Не человек. Стоило ли проснуться в таком необычном сне, чтобы оказаться обездвиженным?

      Да во сне ли?

      Эта спасительная мысль уже не кажется той шлюпкой, за которую целесообразно цепляться. Происходящее с ним реально. Сознание обращается внутрь себя, к памяти самоходника и сканирует его системы. Погружается в память Бродяги и делает ее своими воспоминаниями, всматриваясь в новый мир. В дивный новый мир: в карту паутины из вертикальных и перпендикулярных маршрутов и технологий будущего, всматривается в светящийся кокон того самого Скай-сити – города, построенного над затопленным мегаполисом, простирающегося над пропастью из воды под ним. Это новая жизнь, и нужно лишь отрезать пуповину, чтобы стать в ней свободным.

      Вся точка пространства, занимаемая новым самосознанием, синхронизированным с программами пилота, становится одной концентрированной мыслью о свободе. Всё его существо пытается вырваться изнутри и Бродяга по максимуму задействует звуковые сигналы.

      ***

      – Какого черта он снова сигналит? – ругнулся охранник в сторону роскошного аэромобиля, обращаясь к напарнику.

      Полицейские только приступили к ночному дежурству и уже были в курсе