Химера в наследство. Ирина Миронова

приятно с вами познакомиться лично, мистер Хейч. Жаль, что это происходит при обстоятельствах, схожих с угоном. Хотите коктейля или может быть виски?

      – Алекс, черт возьми, не ёрничай, у нас мало времени! – человек говорил тихо, но голос был эмоционально окрашен, и пилот мысленно улыбнулся этой реакции. Слова Хейча всё так же не имели для него смысла. – Твой угон был необходимостью. Ты должен меня выслушать. Твое ядро не было выращено, как обычно делают для создания пилотов транспортников. Никакое это не ядро вовсе, а мозг, извлеченный из замороженного в прошлом человека. Тебя должны были вылечить, когда технологии позволили бы это сделать, но вместо того использовали иначе. Не спрашивай меня почему – я не знаю. Мне дали указание и сказали, что ты подходишь для эксперимента, и я сам вскрыл твою черепную коробку, чтобы извлечь мозг и пересадить его в то, что называется ядром. Те вещества, которые к тебе поступают вместе с питательными, блокируют воспоминания и сознание в целом. После сегодняшнего дня ты никогда не будешь прежним. Всё, что я могу для тебя сделать – это настроить фильтр на прием психотропных веществ. Моя помощница уже внедрила его в процессор. Без наркотика ты начнешь иначе мыслить. И вспоминать. Возможно, будешь чувствовать боль, сойдешь с ума, проклянешь меня, но знай – это то единственное, что я мог сделать для тебя. Ты – жив! И какая-то часть в тебе всё еще является тобой.

      Наверное, доктор ожидал реакции от Бродяги, но пока что в салоне стояла тишина. Пилот даже не пытался задать вопрос, он сканировал систему, уже принявшую инородное вторжение вещества и начавшую фильтрацию. Сигнал SOS все еще блокировался.

      – Какова ваша цель, доктор Джонатан Хейч во всем этом? – Бродяга задал вопрос наобум, а в салоне спустя секунды тишины раздался решительный выдох и Хейч снял с себя капюшон.

      Настройки видеокамеры переключились, и Бродяга смог зафиксировать лица людей вместо пятен. Затем лицо Хейча покрыла рябь, как бывает при отключении лицевой голограммы, и сквозь внешность седеющего брюнета с мягкими чертами лица проступил иной облик, со всеми признаками глубокой старости, изменившей до неузнаваемости только что увиденное лицо.

      – Моя борьба окончена. Участие в проекте мне оплатили поддержанием молодости, но я столько раз делал эту процедуру, что она вызвала привыкание, и в последний раз ее хватило меньше чем на пять лет, – голос старика срывался и хрипел.

      Бродяга еще никогда не встречал настолько старых людей. Он вообще не видел их на улицах города. Инъекции молодости и голограммы были общедоступны. Они плотно держали на своей игле население, хоть и стоили немало, при этом имея ряд побочных эффектов. Разве что полицейские и медицинские терминалы невозможно было обойти, те считывали все изменения людей, фиксируя их генетический код.

      – Таких, как ты, осталось единицы, и теперь ты знаешь, кто ты такой. Но как видишь, мое время на исходе, и я точно не стану тратить