.

Николай Фомич, – вкрадчиво начал наш великий и ужасный Гудвин, сиречь Пашка Воронцов. – У нас к технике отношение своеобразное. Мы, например, считаем, что человечество уже проскочило свой технический расцвет. Управлять кнопками и роботами – тупиковый путь. Поэтому нам нужен такой человек, который мог бы вернуться к старым технологиям, не исключено даже в ХIX или ХVIII век, чтобы отыскать там необходимый оптимум ручного и механического труда. Если вас это может заинтересовать, то ради бога.

            Вот так запросто предоставить человеку возможность пересмотреть все технические достижения человечества – да тут капитулировали бы куда более стойкие умы, чем мозги обыкновенного стармеха. Уже через две недели, поняв, что мы действительно можем загрузить его кулибинскую голову по полной программе, он уволился из пароходства и принёс нам свою трудовую книжку: нате, берите меня со всеми потрохами. Его потроха представляли собой мастерскую в просторном гараже, с полудюжиной всевозможных станков и приспособлений. Отныне Пашке оставалось только пожелать, и все нужные агрегаты от ветряного и водного электрогенератора до телеги-самосвала появлялись как по щучьему веленью. Заминка вышла лишь с трудовой книжкой – в садовом товариществе должность главного механика предусмотрена не была. Поэтому Шестижен для вида устроился сторожем в зверосовхоз, а в дневное время сидел в своём гараже, выполняя наши заказы. Единственный сын Шестиженов служил в армии на Урале, в посёлке его ждала невеста, и родители хотели сделать всё для того, чтобы их чадо осталось после армии на острове, тоже вступив в нашу непьющую компанию. Таким было шестое сафарийское семейство: с недостаточной образованностью – один техникум на двоих, – но с большим энтузиазмом и доверием.

            К концу года у нас, в дополнение к якутскому деду неожиданно объявился новый приживал. Им стал дембель Вася Генералов. Ему бывшему детдомовцу после армейской службы в Лазурном просто некуда было податься. Сначала он поступил к нам подёнщиком, чтобы заработать хоть какие-то деньги на дорогу. На ночлег его определили в баню, к якутскому деду. Прошло полтора месяца, и мы с удивлением обнаружили, что Вася по-прежнему живёт и работает с нами. Кроме сверхранимости и вспыльчивости, всеми остальными качествами детдомовец обладал в весьма умеренной дозе. Аполлоныч даже как-то поколотил солдатика, когда тот слишком по свойски принялся огрызаться нашим женщинам.

      – Зачем нам такой неадекватный кадр? – говорил Севрюгин.

      – Первая же тысяча километров по материку закончится для него элементарной колонией, – отвечал Пашка, забыв про свои принципы образованности и семейственности.

      Поэтому и позволяли Васе по вечерам беспрепятственно присутствовать в наших домах, надеялись снизить его мнительность и неадекватность и к лету выпустить в мир более приспособленным к жизни человеком.

            Ещё одним кандидатом в сафарийцы под самый Новый год стал Заремба. Не понадобилось даже приглашать – он сам напросился. Просто не