Слово о Сафари. Евгений Иванович Таганов

же придумал нам новое дело: наняться к нему в качестве рабочих пилорамы. Сама пилорама лежала на складе в упаковке. Собрать и возвести над ней сарай было нехитрым делом. Причём мы построили её недалеко от своей бани, и она явилась первым настоящим сафарийским производством.

            Теперь уже как штатным работникам Заремба смог нам помочь и с зимним жильём: выделил казённый трёхкомнатный дом, а остальным предложил по комнате в зверосовхозном общежитии. Дом мы приняли, а общагу отвергли. Поднатужились и на Адольфовый взнос купили на имя Аполлоныча частный пятистенок, компенсировав ему хоть частично потерю «Лады» и окончательно разрешив для себя проблему зимовки.

            В совхозный дом переехали Севрюгин, Адольф и я, в купленный – Аполлоныч с Воронцом. Якутского деда определили на зимнюю квартиру в сафарийской бане, чтобы ему сподручней было присматривать по ночам за коровником и пилорамой.

            Весь сентябрь нам приходилось разрываться между обустройством на зимних квартирах, бетонным перекрытием коровника и пилорамой. А тут ещё одна за другой пошли официальные проверки, чем это таким подозрительным мы здесь занимаемся со своим коровником и лесным рестораном, из-за чего судьба Сафари повисла на волоске. Севрюгин плёл им что-то про потерянные документы на коровник, которые сейчас зимой будет время восстановить. Ему верили – никому в голову не могло прийти, что огромное бетонное сооружение можно построить без соответствующего разрешения.       И опять выручил Заремба. Предложил наши художества официально оформить как садоводческое товарищество. При деревне дачный кооператив – что может быть нелепей? Но сошло на удивление гладко и без проблем.

            Идея была хороша со всех точек зрения, и было даже странно, что ни одному из нас не пришла в голову раньше. Подразумевалось, что товарищество будет лишь прикрытием, однако против ожидания оно сразу же принесло так необходимые нам живые деньги. Не успели ещё с острова уехать районные землемеры и высохнуть печати на соответствующих документах, как десяток заявлений легло перед Воронцом и Севрюгиным, как председателем и казначеем товарищества, на стол. Ситуация едва не вышла из-под контроля, ведь десять человек всегда больше пятерых, и уже не мы, а нам могли диктовать свою волю. Но Пашка с доктором с честью вышли из затруднения. Разработали такой устав, что из десяти желающих трое своё заявление сразу же забрали. Не понравился, видите ли, пункт о том, что будут давать уже построенное жилище. То ли побоялись, что мы слишком наживёмся за их счёт, то ли хотели самостоятельного строительного творчества, то ли просто не имели по пять тысяч на аванс под закупку стройматериалов, но уговаривать остаться мы их не стали. Тридцать пять тысяч рублей от оставшихся семей и без того были для нас в тот момент необъятной суммой.

      – Видишь, а ты так боялся, – радостно говорил Вадиму Пашка.

      – А с них тоже будете требовать дипломы о высшем образовании? – язвительно напомнил Адольф. – Не пить, не курить и матом не