Саратовские каникулы. Вячеслав Николаевич Майоров

в армейку загребут! Я слышал, что у них недобор по нашему региону.

      – Слушай Гречкин, это же – твой шанс!

      – Какой ещё шанс?

      – Ну как, какой? Работа в дружном молодом коллективе, на свежем воздухе, под деликатным руководством чутких наставников!

      – Очень остроумно!

      – Плюс бесплатное питание и проживание!

      – Успокойся! Петросян давно уже нервно курит!

      – У нас только один выход, коллега.

      – Какой?

      – Клеить плитку!

      – Ты угораешь? Мы никогда не выложим этот грёбанный ремейк Ренессанса!

      – Как сказал товарищ…

      – И не говори мне больше про большевиков!

      ***

      В течении следующего дня мы изучили всю имеющуюся информацию по технологии укладки половой плитки. Попутно мы узнали, что стоимость нашей работы занижена работодателем – вчетверо. Это обстоятельство повергло нас в жесточайшее уныние (до этого момента у нас вызревала идея – взять в долю опытного плиточника).

      Утром мы совершили побег, однако уже в полдень мы снова оказались в особняке. До приезда фриковой дамы оставалось три дня.

      От отчаянья мы начали клеить плитку.

      И удивительное дело – рисунок, напоминающий венецианскую мозаику (в исторический период её наибольшей замысловатости), стал, самым непостижимым образом, выстраиваться сам собой! Мы словно собирали грандиозный пазл и так четко и согласованно, что захваченные этим невероятным действом испытывали несказанное, упоительное наслаждение! Плитка, орнамент, крестики, уровень, шпатель, киянка, вдохновенно мелькая в наших руках (которые, казалось, ничем другим никогда и не занимались) создавали шедевр достойный имени великого флорентийца!

      Ближе к вечеру второго дня работа была практически закончена, оставалось лишь положить самый объёмный декоративный элемент в центральную часть нашей великолепной композиции.

      Вы когда-нибудь испытывали перехватывающий дух восторг от свершения того, что ещё совсем недавно казалось невозможным; и необыкновенную, всепоглощающую, неистовую гордость за свой труд? То – была жалкая тень тех эмоций и чувств, которые овладели нами в этот момент! Осязая божественность свершающегося творения и испытывая буквально физический резонанс от вибраций честолюбия и начавшегося вознесения, мы схватили нашу «центральную консоль» и… вдребезги разбили её!

      Если бы я был кинорежиссёром, то поставил бы в это место – траурный марш. Впрочем, нет – он переливался бы красками радости, восторга и неуёмного оптимизма в сравнении с тем, что творилось у нас внутри.

      «И низвергнешься во ад, где червь неусыпаемый и огнь неугасаемый…» – почему-то вспомнились слова моей давно умершей бабушки.

      – Нас убьют, – прохрипел Мишка.

      На него страшно было смотреть! Казалось, если сейчас ему предложить яд, он с удовольствием выпьет его. Боюсь, что и я не удержался бы от этого соблазна.

      ***

      Спустя полчаса мы были в главном зале «Плитка-Центр» на Чернышевского.

      –Добрый день. Я могу вам чем-то помочь? – вырос перед нами прыщаво – худощавый консультант.

      –Да!

      –Нам