Страницы жизни русских писателей и поэтов. Валерий Митрофанович Передерин

ничего не оставалось делать, как поступить на службу в издательство К.А.Полевого и заняться корректурой "Деяний Петра Великого" автора И.И.Голикова,

      4

      Начало 1838 года оказалось счастливым для Виссариона Григорьевича. Издатель В.П.Андросов предложил ему в негласное управление свой журнал "Московский наблюдатель". Работа закипела!

      Новый редактор привлек на работу в журнал Бакунина, Боткина, К.С.Аксакова, И.П.Коюшникова и поэта Кольцова. Однако ни кипучая деятельность Белинского в роли руководителя, ни серьезность философской направленности издания не смогли удержать его на плаву. Закрытию способствовали идеологические расхождения между руководителем, Бакуниным и Боткиным, а также чрезмерная строгость Московского цензурного комитета, да и типография часто запаздывала с выпуском очередных номеров.

      Работа, работой, но самообразование Виссарион Григорьевич считал главным в своей жизни. Он оставался во власти философии Гегеля. Современники считали его годы "гегелевскими", годами примирения с действительностью, в фундамент которых положено гегелевское высказывание: "Что разумно – то действительно". Из фразы вытекали фатальные выводы: власть определена Богом, значит, она незыблемая; войны, голод и болезни – закономерные и т.д.

      А.И.Герцен, встретив Белинского, отметил в его взглядах разительную перемену. В связи с этим написал: "Белинский – самая деятельная, порывистая, диалектически-страстная натура бойца – проповедовал тогда индийский покой созерцания и теоретическое изучение вместо борьбы. Он веровал в это воззрение, и не бледнел ни перед каким последствием, не останавливался ни перед моральным приличием, ни перед мнением других, которого так страшатся люди слабые и не самобытные: в нем не было робости, потому что он был силен и искренен; его совесть была чиста.

      – Знаете ли, что, с вашей точки зрения, – сказал я ему, думая поразить его своим ультиматумом, – вы можете доказать, что чудовищное самодержавие, под которым мы живем, разумно и должно существовать?

      – Без всякого сомнения, – отвечал Белинский.

      Этого я не мог вынести, и отчаянный бой закипел между нами".

      Ошибался Виссарион Григорьевич не только в оценке самодержавия, но и комедии Грибоедова "Горе от ума". Чацкий, по мнению критика, должен был согласиться с действительностью, а не быть как: "… крикун, фразер, идеальный шут, на каждом шагу профанирующий все святое, о котором говорят… Это новый Дон Кихот, мальчик на палочке верхом, который воображает, что сидит на лошади". Потом еще добавление: "… пустой, глупый человек, сухой эгоист есть призрак; но идея глупца, эгоиста, подлеца есть действительность, как необходимая сторона духа, в смысле его уклонения от нормальности. Отсюда являются две стороны жизни – действительная, или разумная действительность, как положение жизни, и призрачная действительность, как отрицание жизни".

      Из этого следовало, что Чацкий должен быть комическим персонажем, а сама пьеса, не состоявшейся,