дешевый клей в пакетах. Губительная страсть «отпустила» так же быстро, как пришла, – внезапно умер лешкин отец. Напился, как обычно, и не проснулся. Парень остался один, а в тринадцать лет это не так чтобы очень здорово. Было все: и приют, и учет в детской комнате милиции, и подозрительные компании. Но к наркотическим веществам Леха больше не возвращался никогда. Школьные учителя из последних сил дотянули проблемного подростка до девятого класса и с плохо скрываемой радостью отпустили во взрослый мир. И стал Леха гопником. Вскоре выяснилось, что физподготовка для этой «профессии» у него неудовлетворительная, поэтому Леха всерьез заинтересовался спортом, раскачался до конфигурации «Ван Дамм для начинающих» – и бизнес пошел. Но русскому человеку просто денег – мало, нужна сверхцель, полет души и Миссия. В общем, отжатые в подворотне мобильники Лехе надоели, захотелось смысла. И он был найден – не без помощи заинтересованных организаций – в глубинах националистической философии. Леха переобулся в «трактора», обрил голову и выучил несколько фашистских мантр. Все, как у свидетелей Иеговы, только можно драться. Все эти превращения происходили у меня на глазах, и время от времени я предпринимала попытки поговорить с Лехой по душам, убедить его пойти учиться или внимательнее относиться к жизненному выбору. Но как можно противопоставлять эмоциональным речам Гитлера (кстати, я помню, что еще в третьем классе Леха думал, что Гитлер – это город в Германии) – нудные рассусоливания заучки, «которая из-за своих книг и жизни-то не нюхала»? В общем, в битве идей я всегда проигрывала усатому Адольфу. А Леха проигрывал в битве за свою жизнь, по крайней мере, так мне казалось. И вот мы оба стоим по ту сторону земной жизни. И, если честно, мне стало дурно при мысли о том, что Леху, моего старинного непутевого, глупого, нелепого, неисправимого приятеля Леху избили до смерти где-то в подворотне. За что? Зачем? Кто был на его похоронах? Да, теперь я знала, что смерть – это еще не конец, но также я знала, что там, на Земле, нет больше Лехи. Я приказала себе держаться и не раскисать – все потом, все позже.
Думал ли мой приятель о том же? Едва ли. Если я знаю Леху – а я его знаю, – то он, скорее всего, вообще ни о чем не думал.
Немую сцену встречи прервала Ронда.
– Ты его знаешь? – угрюмо спросила она.
– Да, – вздохнула я. – Мы живем в одном доме. Жили. Его зовут Алексей, и он больше так не будет. Да, Леша?
Я ласково посмотрела в глаза своему непутевому соседу, вкладывая в этот взгляд всю звериную жестокость, которую я применю к его персоне, если он только посмеет сейчас сказать «нет». Леша сглотнул и, отворачиваясь в сторону, презрительно выплюнул:
– Я подумаю.
Ронда внимательно осмотрела его с головы до ног и жестко продолжила допрос.
– А теперь скажите мне, – она обратилась к группе в зеленых костюмах, – что произошло? И где Адиль?
– Ну, с Адиля все и началось, – помявшись, начал один из «зеленых», очевидно, старший. -Он сейчас отошел в проекторскую, подлатать
