Почём грамм счастья?. Ирина Анастасиади

собрал в лицее из учеников последних классов. Дело своё господин Марагос любил, лени не терпел. К прогульщикам был строг. И брызгал ядом, когда видел, что кто–то из его питомцев не вполне серьёзно относится к своим новым обязанностям. Вот и сейчас, он не упускал случая побрюзжать:

      – Доиграешься ты у меня! Ещё одна подобная авария и я буду вынужден принять строгие меры! И почему только я тебя всё время покрываю?

      – Наверное, потому, что работаю я за четверых, – огрызнулся–таки Стасис, – а зарплату получаю за полчеловека.

      – На сегодняшний день и такая зарплата – редкость! – заявил господин Марагос. – Тем более, что ты едва достиг семнадцатилетия.

      На это Стасису нечего было ответить. Учитель был прав. Найти работу было почти невозможно. И в Греции нашлось бы немало специалистов, которые с удовольствием заняли бы его место.

      К его счастью, пищеблок закончил свои расчёты и перерасчёты, и свет на острове, наконец, включился. Экран центрального компьютера зажёгся. На нём сразу же появилась физиономия господина Марагоса с бравыми усами и всклоченной седой шевелюрой.

      – Ну, всё, иди спать! – добродушно посоветовал юноше господин учитель. – И не забудь выключить везде свет! Экономия – прежде всего!

      Экран погас. Стасис вздохнул с облегчением. Наконец–то можно вернуться к прерванному занятию! Заверещал в клетке попугай, разбуженный ворчанием старого учителя.

      – Ах, бедняжка Христофорос! – с сочувствием пробормотал юноша. – Разбудили мы тебя! Ты уж прости!

      И он поправил платок, накрывающий клетку. Надо сказать, что отношения между юношей и попугаем были особенными. Попугая привёз ему отец из Африки, куда его забросила нелёгкая судьба капитана дальнего плаванья. Это было пятнадцать лет назад. Отец Евстафиоса давно уже погиб. А вот попугай всегда оставался рядом.

      Их дружба с годами стала прочна, и чувства друг к другу столь сильны, что юноша нуждался в компании своего попугая даже здесь, в мастерской. Днями Стасис обычно обсуждал с Христофоросом все свои мысли. Объяснял любопытной птице про загадки звёздного неба. Мечтал вслух. Ведь родная мать мало понимала его. Ей чужды были и его мысли и его занятия.

      Однажды юноша объяснил попугаю, наблюдавшему за читающим Стасисом, что в книгах заключается мудрость жизни. И Христофорос, веря ему, заглядывал в эти самые книги, взобравшись юноше на плечо. В книгах было множество чёрных закорючек–червячков. И Христофорос полюбил исследовать их, поворачивая к книге свой правый глаз. Иногда, кроме червячков, в книгах имелись и картинки. Однажды Христофорос увидел на картинке джунгли, а на ветке дерева – попугая.

      – Христофорос! Христофорос! – узнавая своего собрата, закричал он.

      – Видишь, внизу под картинкой подпись: «Попугай семейства Ара»?

      – Видит, видит! Христофорос видит! – подтвердил попугай.

      – Ты у меня умница!

      – Христофорос – умница! Умница! – гордо повторял Ара.

      Так проходили годы. Стасис читал книги. Христофорос читал