Заметки жителей Аляски о животном мире «Последнего Рубежа». 2020. Роман Арзянцев

      У Аляски для большинства из нас есть волшебное кольцо. Это все еще граница, и в основном это большая дикая местность. Свежесть первозданного ландшафта тундры – волшебство для настоящих аляскинцев. Это страна, где индивидуальность еще не затоплена числами. Ареалы и миграционные маршруты нескольких стад карибу еще не вытеснены. Возможно, их права не были официально признаны, но до сих пор было мало претендентов. Горные козлы, белые горные бараны и лоси по-прежнему свободно передвигаются, как в первобытные дни. Здесь даже можно увидеть росомаху и услышать заунывную музыку северного волка.

      Аляска, конечно, совсем не та, что была в 1920 году, когда мой брат Олаус на корабле отправился в Сент-Майкл с захватывающим и важным заданием: изучить повадки карибу и составить карту их миграции. маршруты и оценить их количество. Оленеводство в районе Нома, похоже, процветало, и Э. У. Нельсон, начальник старой биологической службы США, который в конце семидесятых был натуралистом на Аляске, беспокоился о карибу. Он не хотел, чтобы низшие домашние олени попадали в карибу. ареалы, в результате чего карибу становятся хуже в результате скрещивания с ними. Основная проблема в этом отношении заключалась в том, чтобы не узнать, какие части страны использовались карибу, чтобы можно было соответствующим образом регулировать распространение северных оленей. Мой брат уже провел два лета и зиму в районе Гудзонова залива, занимался изучением естествознания и путешествовал по внутренним территориям Лабрадора с юга на север на каноэ, так что он был знаком с северной страной и был сам по себе. -достаточный путешественник. Это были благословенные дни перед появлением самолетов на севере. Зимой он путешествовал в одиночку собачьей упряжкой, летом он путешествовал по пересеченной местности, собирая своих собак и питаясь черникой, куропаткой и другим мясом, которое он мог обеспечить себе и собакам. Разбросанные по стране в те дни закваски были знакомы с дикой природой и во многом помогали ему. Его простое прибытие в каждую занятую изолированную каюту было входом, «восстановлением», потому что он добился туда своими собственными усилиями, а предлагаемое гостеприимство было безграничным. Вскоре на Аляске он приобрел репутацию путешественника по дикой природе, и это было вполне заслуженно, поскольку никто не был более неутомимым, как физически, так и морально. Такое путешествие привело к близости с тундрой. Во время своих путешествий он писал заметки по ночам, а когда находил время, делал рисунки животных и страны. Именно на этом фоне он время от времени делал наброски для этой книги в часы, наполненные собственным письмом, рисованием, рисованием и служением директором Общества дикой природы.

      Олаус всегда был для меня чем-то большим, чем старший брат, поэтому, когда летом 1922 года, еще до того, как я закончил колледж, я имел возможность стать его помощником, это было не только обещанием больших приключений, но и предвкушением товарищество, которое меня взволновало. После закрытия летнего проекта в национальном парке Маунт Мак-Кинли мы отправились в Фэрбенкс, нашу штаб-квартиру Здесь мы встретили профессоров и студентов только что открывшегося Университета Аляски и многих старожилов, некоторые из которых стали друзьями на всю жизнь. Но мы были раздражены тем, что отправились на зимнюю поездку на собачьей упряжке, которую мы запланировали, – разведку, покрывающую страну на севере. Холодная погода, от двадцати до тридцати пяти градусов ниже нуля, наступила в конце октября и начале ноября, но снегопад был слишком слабым для езды на санях по холмистой тундре до поздней осени.

      У нас было семь собак – четыре из них составляли ядро команды, которую использовал мой брат, и еще три, которых мы получили от Ван Биббера, крепкого старого шахтера, охотника, зверолова и собаковода, который держал своих собак на берегу. реки Чена. У высокого, костлявого Ван Бббера был такой высокий, низкий голос, что, когда он громко произносил имена своих собак – Ирландцы, Доусон или Хуч – имена никогда не забывались; они все еще звенят у меня в ушах. Одна из собак, огромное, желтовато-коричневое животное, с какой-то странной внешней кровью в его жилах, с похожими на мула ушами, коротышка из помета при рождении, весила 140 фунтов. Это должна была быть его первая полная зимняя работа, потому что он только что перестал щенячиться. Мы подумали, что он может быть не слишком неуклюжим, но вскоре мы узнали, что его походка была неутомимой. Его дальнейшая карьера была необычной. Он был использован как собака-герой в фильме Norman Dawn из-за его внешности; затем он появился позирующим на платформе Чарли Чаплина «Gold Russh» в Калифорнии. Еще позже его использовали в качестве экспоната в восточной сети универмагов, и подпись под его фотографией в нью-йоркской газете гласила, что он весил 190 фунтов, что, вероятно, так и было. Когда он присоединился к кино, его имя было изменено с ирландского на Илак. Но я уверен, что его самые счастливые дни были для него самыми тяжелыми – те, которые он провел, ведя одну из наших двух команд на Брукс Рейндж.

      Пока мы ждали достаточного количества снега, мы тренировали собак на ежедневных спусках к реке Танана. Прежде чем были созданы идеальные условия для собачьего мушинга, мы отправили собак и сани в грузовом вагоне в Ненану, а на следующее утро в темноте