Башня из красной глины. Михаил Ежов

и взяв ее номер телефона, Смирнов отправился искать лаборантку. Та оказалась приятной полноватой женщиной лет сорока, в русом парике и с выщипанными бровями, которые походили на изогнутые ниточки. От нее пахло дешевым одеколоном и реактивами. Когда полицейский вошел, она мыла чашки Петри в стальной раковине.

      – Александр Викторович имел золотые руки, – начала Кушекова, выслушав Смирнова. – Он мою Ниночку вылечил, так что лично я на него молилась. Мне его сам Господь послал, хотите – верьте, хотите – нет. И тот, кто его убил, достоин… достоин… – Она даже не смогла подобрать слова от возмущения.

      Больше ничего путного следователь от нее не добился и, попросив записать ему номер мобильного телефона, попрощался.

      Уходя из НИИ, Смирнов уносил в кармане номера телефонов всех сотрудников лаборатории. И, что не менее важно, отпечатки их пальцев, оставшиеся на страницах, где они писали свои номера.

      Когда позвонил Дымин, Смирнов пил чай с купленной в ближайшем магазине булочкой.

      – Я тут в монастыре все облазил, – гордо сообщил опер. – Место глухое, так что неудивительно, что сразу брата Федора не нашли. Не знаю, как его туда заманили, потому что ему туда соваться было явно незачем.

      – Откуда такая уверенность, что его именно заманили?

      – Если бы его тащили, то были бы следы. Я забрал у прибывшей на место опергруппы отчет, там указано, что никаких характерных борозд, остающихся, если тело волокут, – нет. Если только его несли на руках.

      – А какова вероятность того, что на монаха могли напасть на территории монастыря и перетащить за склад с инвентарем? – спросил Смирнов.

      – Почти нулевая. Там хорошо просматриваемый двор, мало деревьев и кустов, а главное – постоянно ходят посетители, монахи и рабочие.

      – Какие рабочие?

      – Да тут их полно. В монастыре реставрируют половину помещений и фасад со стороны шоссе.

      – И, конечно, половина рабочих без регистрации.

      – Это мы едва ли узнаем. Когда я туда прибыл, количество рабочих, как мне сказали, сократилось вдвое. Думаешь, кто-то из них замешан?

      – Вряд ли.

      – Тогда ладно.

      – У брата Федора был мобильник?

      – Не знаю.

      – Выясни.

      – Хорошо.

      – Если был, узнай номер и посмотри, нет ли его в сотовом Марухина.

      – Сделаю.

      – Ты узнал насчет картинки?

      – Да, ребята из местного отделения постарались, когда узнали, что это серия. Ничего церковного, как я подумал вначале. Это иллюстрация из детской книжки. Сборник древнегреческих мифов в адаптированном изложении.

      – И что это за мужик в колеснице? – нетерпеливо спросил Смирнов.

      – Фаэтон. Сын Гелиоса, бога солнца. Однажды он взял колесницу отца, чтобы доказать другу, что он сын бога, но не справился с лошадьми, и Зевсу пришлось поразить его молнией, чтобы спасти землю от огня. Я так понимаю, тут намек на то, что каждый должен делать свою работу и не лезть куда не следует.

      – Да, наверное, – пробормотал Смирнов.

      – И что это, по-твоему, может значить?

      – Не представляю.

      – На