Гнилое яблочко. Т. Р. Бернс

трудному ребенку, с которым они отчаялись справиться?

      Он делает паузу, чтобы я как следует все осмыслил. Я понимаю, что это займет больше времени, чем он ожидает, и быстро задаю следующий вопрос:

      – Но если это не исправительное учреждение… тогда что это?

      Гудини опускает ноги на пол, наклоняется вперед и глядит мне прямо в глаза:

      – Всемирно известный секретный учебный центр.

      Я стараюсь отвести взгляд, но не могу.

      – Академия Килтер для трудных подростков не принимает всех подряд, – продолжает он. – Каждый семестр в приемную комиссию приходят тысячи заявлений, и мы принимаем только тридцать. Отбор основан на ряде критериев, главный из которых – природная склонность ученика к плохому поведению.

      – Вроде того, за которое нас обычно наказывают?

      – Именно.

      – Но здесь нас не учат вести себя хорошо?

      – Ни в коем случае.

      Я пытаюсь сам разрешить эту загадку, но ничего не выходит.

      – Тогда чему же нас учат?

      Гудини ухмыляется до ушей и становится еще моложе на вид.

      – Вас учат, – отвечает он, – быть профессиональными хулиганами.

      Глава 6

      После урока Гудини спрашивает, есть ли желающие показать мне нечто под названием «Кладовая». Никто не спешит воспользоваться шансом, и я вызываюсь показать Кладовую самому себе. В конце концов, чем больше времени я провожу в одиночестве, тем меньше у меня возникает вопросов. Но Гудини запускает куском мела в Лимона, выдергивая того из полудремы, и говорит, что, как бы сильно Лимон ни хотел одиноко почить в безвестности, ему придется стать для меня лучшим соседом по комнате, какого только можно вообразить.

      Мне лично кажется, что идеальный сосед должен иногда поддерживать разговор, но у Лимона, похоже, другое мнение на сей счет. Мы идем молча, пока я наконец не решаюсь задать вопрос, который мучает меня с того самого момента, как Гудини рассказал, чему нас учат:

      – Что все-таки значит быть профессиональным хулиганом?

      Лимон и ухом не ведет.

      – В смысле, я знаю, кто такие обычные хулиганы, – поясняю я, представляя себе Бартоломью Джона. – Ну, или думаю, что знаю. Но чем он отличается от профессионального? Нам что, платить будут?

      – Какая разница? Хулиганить прикольно. Этого достаточно.

      Этого достаточно. Отлично. Никаких проблем.

      – Кстати, – добавляет Лимон, – ты уже тринадцатый.

      – Тринадцатый кто?

      – Сосед по комнате.

      – Круто, – киваю я и добавляю: – Но ты здесь всего месяц, разве нет?

      Молчание.

      – То есть ты меняешь по три соседа за неделю?

      – Двенадцать за одну неделю. Девять первокурсников, таких же, как мы, один второкурсник, один третьекурсник и один четверокурсник. Их всех смущало мое хобби, и больше не нашлось никого, кто хотел бы ко мне подселиться. До вчерашнего дня я двадцать один день жил без соседа.

      У меня падает сердце.

      – Сочувствую. Но наверное, это здорово – иметь собственную