Месть и прощение. Фантастический роман. Галина Алексеевна Беломестнова

ради которой она столько перенесла, исполнится. Ван-Шансар прав: несправедливо, что ее цветущая, сказочная страна исчезла, разрушенная предателями, а их потомки живут и благоденствуют. Пусть они тоже лишатся всего. Ее гость предлагал изменить этот мир, сделать его лучше. Рядом с ним она может использовать свой Дар во всех его проявлениях, без занудных законов Избранных, без оглядки на Светлую или Темную сторону Силы – и это несказанно радовало ее.

      – Эта пещера была временным убежищем для меня тоже. Я приглашаю тебя погостить в моем замке, что построен глубоко в горах и недоступен для смертных. Тебе необходимо оправиться от потрясений, что пришлось испытать.

      Нэлику до глубины души тронуло участие Ван-Шансара.

      – Чем я могу отблагодарить за заботу? – глаза Нэлики наполнились влагой.

      – Я хочу верить, что ты не предашь меня на пути к нашей цели, – взгляд таэно, казалось, пронзил ее душу.

      – Я не такая, как Повелители стихий! – оскорбившись недоверием, воскликнула чародейка. – Клянусь силой своего Дара идти с тобой до конца, – на ее ладони вспыхнул фонтанчик золотистых искр.

      – Я принимаю клятву, – довольным голосом промолвил Ван-Шансар, и его глаза на мгновение стали алыми.

      Глава 5. XIII век. Монгольская орда

      Хан и колдунья

      После возвращения в родную степь из дальнего похода Чингисхан велел поставить свою Орду на берегу реки Толы. Распустив тумэны, он оставил при себе лишь несколько сотен кешиктенов. За время похода на закатные страны хан привык к шуму идущего войска, ржанию коней, скрипу повозок. Тишина в курене угнетала его, давила душу. Ночью приходила бессонница, а вместе с ней тяжкие думы.

      Тревожила Тэмуджина последнее время одна дума. Он стареет и вскоре умрет, как старятся и умирают обычные люди. Ему хотелось продлить свои годы и закончить дело, которому посвятил жизнь. Он хотел, чтобы на земле наступил Великий мир. А для этого надо было принудить народы исполнять его закон Ясу, заставить все народы склонить головы перед девятихвостым монгольским тугом. Чингисхан твердо верил, что мир настанет только тогда – когда все враги будут мертвы. Его сердце охватывала печаль оттого, как много еще предстояло сделать, а времени оставалось все меньше и меньше. И он никак не мог избавиться от страха перед идущей следом смертью.

      В одну из таких бессонных ночей Чингисхан поднялся на поросшую сосновым лесом гору. Стоял, слушая, как дремлет внизу бескрайняя степь. На небе сияли крупные звезды. От камней исходило сухое тепло. Встав на колени, хан поднял лицо и тихо спросил:

      – Тенгри! Неужели я должен уйти, как уходят другие, не завершив то, что начал?

      Вечность молчала, холодно глядя в лицо тысячами звездных глаз. Перед этой бесконечностью сердце хана охватила робость.

      Неожиданно возле одиноко растущей сосны раздался шорох. Тэмуджин вскочил и выдернул из-за пояса кинжал.

      – Позволь,