Босиком в Рай. Максим Александрович Пыдык

как Пресли, звучать как Леннон, в этом они все, вот их вся жизнь, в которой они и сгинут. А как играть, как я, а? Как только я? Как они сами? Это они и не представляют и, хуже всего, и не хотят представлять! Потому что своего звука у них – нет! И сил у них нет – чувство индивидуальности развить. Для этого стержень, для этого яйца нужны, а они так… Чтобы по головке гладили играют. Чтобы иметь своё собственное мужик нужен в себе, а они всё ранимые сосунки да алкашня. Музыка ж – жизнь, поток энергии, как секс, как ей можно научит, а? По книжке-то не особо научишься чтобы она от наслаждения извивалась. Тут либо цепляет, либо нет, разве найдёшь рецепт? Не-а, – он кинул в рот жвачку, опасливо отпустив руль – Это я быстро смекнул, что отштампуют из меня в училище какое-нибудь очередное говно с бесполезным дипломом и буду я мыкаться. Вот и окунался в жизнь! У-у! – он громко загудел и тряхнул головой, видно, как следует окунался – Не умел ничё вообще. Вот, ей Богу, как слепой котёнок был: ой, а можно у вас переночевать; ой, у вас тут насрано, а, это человек, извините. Я вот клянусь тебе, стоял у Ярославского с гитарой и рюкзачком крохотным. Пф, какой там Ауди с телом, как у первоклассной модели или квартира с видом на московский разврат? Но мечту свою я не предавал и вёл её, как ребёнка вёл – заботливо и верно. Я не плевал ей в лицо, как эти, которым Талант дали, а они его в отчаяние и переходы! И музыка у меня живой стала. Вот, веришь, нет, в жизни таких чудес не творил, как в кабаках всяких, жизнь там кипит и наполняет. Э-эх, разная, конечно… Сколько этих рож пересмотрел, бр. Ты слышь, Лёха, это снаружи Москва такая вся из себя, а изнутри та же самая Сызрань, Самара, Челябинск.

      – Люди везде пиписьками меряются, – философски заметил Лёшик – Только тут синдром большого члена – сильнее.

      Саня угарнул:

      – Так ты же не был. Но твоя правда, брат. Смекалистый! – подметил он, поглядывая на Лёшу – Ну в баре одном и встретились мы. С Холли, мать её, Молли. – процедил он сквозь зубы – Неон ночного заведения, дождь каплями по окнам, публика с проникновенным видом, голубоватый дым сигарет, всё как полагается. Она на сцене. А я тогда уже мог позволить себе съёмную гостинку у Павелецкой. Смотрю на неё из зала и вижу не потасканную Москвой певичку, а артистку в блестящем платье и на сцене не малобюджетного бара, а стадиона. Как в будущее заглянул – бюджетный пророк с выездом на дом. – посмеялся он над собой.

      Лёшику вспомнилась девушка с билборда, которая приветствовала его на входе в Москву, да и псевдоним у той был похожий.

      – Так это ж, – Лёша почесал нос, обрадовавшийся своей догадке.

      – Да она-она, – устало отмахнулся Саня – Это сейчас она в Милан первым классом и Айфон не ниже, чем иксовый. Тогда-то простая Анфиска с Алтушки. Хотя талантливая, зараза, это да. Шарм был в ней, ох и был же!

      Тут Саня ненадолго выпал из реальности и глаза его наполнили воспоминания. Лёшик выставил руку из окна машины, пытаясь потрогать ветер и очень просто спросил:

      – Любил её?

      Саня ответил на