Дикое золото. Александр Бушков

трости. – А мы уж заждались, тревогами томимы…

      – Не вижу поводов для тревог, – сухо сказал Лямпе. – Насколько я могу судить, поезд, в общем, прибыл по расписанию.

      – Так-то оно так, однако ж…

      – Сёма, – сказал Лямпе без выражения.

      – Умолкаю-с, Леонид Карлович! Позвольте рапортовать: извозчик нанят, номер снят. В «Старой России», как наказывали. Тот самый номер, четырнадцатый.

      – Это хорошо, – сказал Лямпе. – Насколько я помню план города, до гостиницы с четверть часа спокойным шагом?

      – Именно-с.

      – Вот и пройдемся пешком, какие наши годы… – сказал Лямпе. – Насчет чемодана распорядись.

      – Сию минуту! Эй, борода! – Семен двумя пальчиками придержал за рукав носильщика. – Держи на водку. Справа от вокзала – извозчик, бляха номер две тысячи тридцать пять. Отдашь баринов чемодан, пусть везет в гостиницу «Старая Россия», в четырнадцатый номер, для господина Лямпе. Господа, пусть так скажет, изволили прогуляться пешком и скоро прибудут. Усек?

      – А чего ж, – сказал монументальный носильщик, косясь на франта с легоньким презрением. – Сделаем.

      И удалился.

      – Видели, Леонид Карлович, как глазом стриганул? – хмыкнул Акимов. – Вольный и гордый сибиряк, словно Куперов краснокожий индеец… Оценил должным образом мою легковесность и тщетные потуги играть в барина.

      – Образ неплох, – согласился Лямпе вполголоса. – Вот только, друг мой, с тросточкой вы несколько перебрали… – и пощелкал пальцем по серебряной рукоятке Сёминой трости, представлявшей голую женщину в соблазнительной позе.

      – Это вы зря, Леонид Карлович, – серьезно сказал Акимов. – Сие – не самодеятельность, а дополнительная деталь к образу. Именно такие набалдашники здесь в большой моде у прототипов того образа, каковой мне выпало на себя напялить. Соблаговолите посмотреть направо, видите, у ограды?

      Лямпе, почти не поворачивая головы, посмотрел в ту сторону. Акимов был прав: там, опершись спинами на вычурные темно-зеленые завитушки чугунной ограды, стояли четверо молодых людей, сущие Сёмины копии, почти неотличимые, – и двое вертели в руках точно такие же тросточки.

      – Ну, извини, – сказал Лямпе. – Хвалю за внимание к мелким деталям образа… Пантелея видел?

      – Конечно. Прошествовал мимо, как тень отца Гамлета… Сюда, Леонид Карлович, направо.

      – Я знаю, – сказал Лямпе. – Это Благовещенская, помню. Слежки за собой не замечал?

      – Ни малейших признаков, Леонид Карлович, – тихо, серьезно сказал Акимов. – Ни единого раза.

      – Где остановился?

      – Как и положено по образу. В номерах «Гранд-отель». В пяти минутах ходьбы от вас. Ближе не удалось, «Националь» – битком, а в «Старую Россию» мне при моем образе, я рассудил, соваться как-то не с руки. Приказчики там не квартируют, я имею в виду – мне подобные.

      – «Старая Россия» – и в самом деле лучшая гостиница?

      – Непременно, – сказал